Владимир Аникеев - Практические советы Порфирия Иванова

Дома гостем долго не проживешь, да и жить было нечем. Надо было как-то копейку добывать. Но как ее добыть? Идти опять в шахту? В селе процветала спекуляция, возили из Харькова бекмес, т. е. патоку, и гнали из нее самогон, самогон продавали и этим жили. В общем, приспосабливались всякими путями.

И я твердо решил на фронт не возвращаться. Я приехал домой в надежде многое сделать, но это были только мечты. Вскоре с фронта вернулся и мой друг детства Иван, которому я был очень рад, мы много рассказывали друг другу о службе, о ребятах из нашего села, с которыми служили вместе. Он мне рассказал о Гринчаке, об Иване Родине и о суде, который его оправдал. Служить он поехал в Острогожск, в кавалерию. Я, в свою очередь, рассказал ему, как я служил, сказал, что жалею, что он не был со мной. По старой привычке, мы с Иваном расхаживали по улицам и вспоминали прошлое, как еще до службы мы с ним здесь гуляли и безобразничали. Вспоминали Петра Ивановича, урядника. В общем, все хорошее и плохое. Все это осталось позади. Мы понимали, что с царской войной мы разделались, а если воевать и будем, то с генералами и чужими людьми.

После пребывания на войне я стал совершенно другим человеком: на жизнь стал смотреть иначе, не так легкомысленно, как раньше. Даже стал подумывать, как помочь отцу разделаться с шахтой, где он вечно работал, но окончательно рассчитаться с шахтой отцу не пришлось. И я старался как можно облегчить материальное положение семьи. В этом мне помогли люди, среди которых я находился, ведь я уже не мальчик, а юноша. В моем возрасте мои товарищи уже давно были женаты, а некоторые поженились сразу после службы. Я тоже стал присматриваться к девчатам, только подходящих не было. Парень я был не плохой, но бедность моего отца отталкивала многих девчат, нравившихся мне.

Мое село казалось мне самым лучшим на земле. Здесь я родился со своим счастьем, однако, счастье у меня незавидное. Вот уж сколько времени, как я вернулся, а не могу ни к какому делу определиться. Стали нападать на меня родственники со стороны матери, особенно дедушка, Григорий Иванович. Он жил побогаче нас, у него был свой собственный ветряк. Он имел много муки, которую возил на базар каждое воскресенье. Его индивидуальное хозяйство росло очень быстро, ежеминутно увеличиваясь. Лошади, коровы, куры, свиньи, пара быков. Были у него и хорошие дроги, телега на четырех колесах, на которой можно было всюду ездить.

Но как то совершенно неожиданно заходит к нам Петро, один из моих друзей, и рассказывает что в Луганске водку дают фронтовикам за копейки, а те продают ее за рубли. Сначала мне это казалось странным, но потом я попробовал, дело оказалось легким, так и стал я таким путем нелегально трудиться, добывать свою копейку.

Все люди в стране поделились на две стороны. Одна историческая, умирающая — капиталисты, которые не хотели отдавать свои богатства, а другая новая, ничего не имеющая, которая хотела что-то получить. Большинство рабочих районов были заняты большевиками. На Дону кадеты сплотились вокруг генералов Краснова и Каледина, их поддерживали донцы. Кое-где уже проходили бои между Красной Гвардией и казаками Дона. Я занялся спекуляцией, перепродавая водку, как это делали и другие бывшие фронтовики, сначала покупая водку, а потом иногда и таща ее с завода. Почти все жили бедно, потому и занимались спекуляцией. Но вскоре я нашел для себя новый доход. Стал скупать семечки у крестьян и перерабатывать их на масло, а масло продавать. Постепенно я перебрался в соседние села к богатым людям, стал вникать во многие дела, дошел до того, что меня даже начали называть чабаном, т. е. промышленником, человеком, умеющим добывать средства. Мне уже пора было подумать о своей семье, но моя мать имела очень грубый характер, и девушки нашего села ее боялись и не соглашались выходить за меня замуж. Считали грубым и деда Гришу, хотя для меня он казался душой-человеком, мне он никогда ни в чем не отказывал. И мать, и дед настаивали на том, чтобы я женился, но не разрешали жениться по моему желанию. Да я уже и сам частенько подумывал о том, что женитьба не напасть, но как бы женившись, не пропасть. Поэтому больше помалкивал. Единственный мой друг Иван и то женился на Фекле. Я один из моих ровесников оставался холостяком. И ходил по вечерам на гулянье одетый в военное обмундирование, которое мне очень нравилось. Еще когда я служил в Царском Селе, я выслал домой хорошую суконную защитного цвета гимнастерку, купил гвардейские брюки, и ходил теперь по-фасонному, как раньше, когда я еще работал на заводе, ходили итальянцы. Приобрел себе еще на подкладке теплое пальто из шинели, все готовился к свадьбе.