Алекс Энкиду - Почему мы живем так мало? Почему мы живем так долго?

Короткие периоды нахождения в этом отрезанном от мира состоянии оказывают расслабляющее воздействие на человека. Мозг сначала отдыхает от постоянного потока информации, затем начинает бунтовать, посылая крайне неприятные ощущения. Но если провести наедине с самим собой чуть больше времени, начинается самое интересное. Игра нейронов открывает новые горизонты мышления, новые возможности пока не совсем понятные нам.

Эти эксперименты имеют отношения к основному вопросу философии: что может дать познанию чистое мышление независимо от чувственного восприятия. Возможно ли познание, основанное на чистом мышлении? Если же нет, то, каково соотношение между познанием и тем сырым материалом, которым являются наши ощущения? На этот вопрос отвечали четыре самых великих мыслителя в истории человечества: Платон, Аристотель, Кант и Гегель.

Сначала Платон. Он считал более реальными «идеи», чем эмпирически воспринимаемые нами вещи. У Платона мир состоит из чистых идей. Но человек не в состоянии познать реальность. Душа человека ограничена пространством тела. Наши органы чувств познают только тени реального мира. Человеку не дано познать подлинное состояние мира. А если вдруг душа человека попадает в мир идей, то неподготовленная душа слепнет от яркого света. Но, душа неуничтожимый элемент мироздания может что-то вспоминать из своего прошлого пребывания в мире идей, поэтому не столько о познании следует говорить, сколько о вспоминании.

Затем Аристотель отделяет логику от метафизики. Он трактует мир как общность реального и логического. Аристотель утверждает, что познание сущего, проблема хотя и сложная, поскольку сущее не может быть непосредственно отражено чувствами, однако решаемая, и решаемая мысленно.

Потом Кант говорит, что базовые понятия человека существуют до его опыта, то есть являются врожденными, и познает человек через них. Эти врожденные понятия вырастают перед человеком непреодолимой преградой для познающего разума. Сущность бытия остается для человека скрытой, потому, что эти врожденные базовые функции перерабатывают формы реального мира в удобные, понятные, но искаженные явления. По Канту, наука не вступает в диалог с природой, а навязывает природе свой собственный язык.

Закончил все это Гегель. Он говорил, что Кант прав наполовину. По мнению Гегеля окружающий нас мир, как у Канта, дается нам в искаженных явлениях, но применив специальный метод можно все – таки из этих явлений выделить истинное знание. Этот метод называется диалектикой.

Не зная ни Платона, ни Гегеля люди в поисках смысла бытия уходили в леса, горы, пустыни, запирались в монастырских кельях, в пещерах. Когда они возвращались в общество, встречавшие их люди задавали им вопросы о смыслах и тайнах мира. И исследователи духа всегда отвечали непонятно, иносказательно. Люди, поражались глубине непонятных слов и, не понимая их, считали этих отшельников ненормальными.

Основной вопрос философии можно, шутя, сформулировать и так: «Какой знак поставить в конце известной фразы «Практика – критерий истины»? Платон ставит точку. Аристотель – знак вопроса. Кант – восклицательный. Гегель – запятую и многоточие. Эти четыре философа как четыре ножки стола, за которым трапезничают во все времена остальные философы.

Эйнштейн, например, думал так: «Открытие в науке совершается отнюдь не логическим путем; в логическую форму оно облекается лишь впоследствии, в ходе изложения. Открытие, даже самое маленькое, – всегда озарение. Результат приходит извне и так неожиданно, как если бы кто-то подсказал его».

Может быть, одним из самых важных признаков развития цивилизации является постепенное изменение отношения врачей к факту момента смерти. Смерть в общественном сознании всегда была мгновенным событием. Точечность и неизменность смерти была как-бы залогом мировоззренческой точки сборки при отсутствии символа смерти.

Вечный символ жизни это акт оплодотворения. Все знают, что жизнь проявляется не сразу. У всех живых организмов присутствует продолженное скрытое, но известное время появление на свет. И природа жизни полна изменений. Жизнь подчиненное явление и все ее составляющие меняются сами и подвластны воли человека, более того, ее можно даже самостоятельно прервать. Но смерть приходит внезапно из ниоткуда и уходит в никуда мгновенно. Смерть то, что нельзя приручить. Ею нельзя управлять, ее нельзя понять. У смерти нет времени. Так было всегда до 20 века. Вначале ученые поставили вопрос о значении времени как функции существования. Абсолютное время Ньютоновской механики дополнилось относительностью этой категории в квантовой физике. С этого началась радикальная смена одежды человеческой цивилизации, и вместе с этим радикально менялся инструментарий определения смерти. Вдруг, в середине 20 века смерть из простого, ясного, недвусмысленного понятия превратилась в действие продолженное и условно обратимое.