Рене Претр - Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

Покончив с дойкой, я принялся за подстилки. Я предпочитал класть пшеничную солому. Она красивого цвета, а главное — ее легко можно распушить вилами, она быстро становится объемной и позволяет за короткое время покрыть всю территорию, которую занимает скот. Если солома качественная — а она качественная, если ее успели связать в охапки до того, как она намокнет под дождем, — это последнее действие всегда происходит быстро, от силы десять минут на каждое стойло.

У нас не было сезона отдыха. Скотина задавала нашим рукам работы ежедневно, а позже, когда растения зимовали, мы отбывали повинность в лесу. Мы всегда были на воздухе, невзирая на погоду, на милость или разгул небесной стихии. Только молния могла нас напугать. Нужно сказать, что нам отсыпали достаточно историй о разбитых в щепки деревьях, о стадах, целиком пораженных электрическим разрядом, или о сгоревших фермах, чтобы разжечь последние искорки суеверий и страхи, не всегда рациональные. И потому, когда ранний вечер вдруг погружался в холодный полумрак, отец распахивал дверь в сад и с бравадой в голосе кричал каждый раз, как поблизости раздавался удар грома: «Давай, лупи сюда!» — а мать потихоньку зажигала свечку.

Теперь стойла приобрели желто-оранжевый цвет, и я открыл ясли. Все животные одновременно отступили назад. Удивительно, до чего сильны их привычки: не нужно ничего им приказывать, не нужны даже жесты. Я снова закрыл ясли, пока животные укладывались отдыхать. Братья вскоре догнали меня. Вместе мы принялись раскладывать корм на завтрашнее утро. На заре отцу останется только открыть ясли. В обратном движении те же головы высунутся на тех же местах, поедят и дадут нам подоить. Когда мы погасили свет в коровнике и заперли двери, была половина девятого. Дождь так и не перестал. Но заканчивать игру мы не стали не из-за дождя: стало слишком темно. Мы забрали рубашки из-под навеса и ушли в дом.

— Много тебе на завтра задали? — спросил Габриэль.

— Немало. Среди прочего, у меня зачет по математике. Самое досадное, что он в четверг. Нужно сдать большущую работу, а я так ничего и не сделал. А завтра — завтра тренировка.

Тренировки по футболу! Для нас обоих они было священны. Чтобы пропустить тренировку, понадобился бы катаклизм, землетрясение или сломанная нога. Вначале отец был против наших занятий, поскольку юношеские матчи группы С проходили в субботу днем и занимали слишком много рабочего времени. Но сам президент клуба, увидев, как мы играем в школе, приехал к отцу и убедил его «освободить» нас. Тогда отец уступил с условием, что мы все равно будем выполнять свою часть работы. И вот мы стали вставать раньше и работать быстрее, чтобы освободить вечера для тренировок или вторую половину дня для матчей. А со временем отец узнал о наших подвигах — я был центральным нападающим и регулярно забивал голы — и пришел посмотреть, как мы играем.

Свершилось библейское обращение! С того дня он стал нашим самым ярым болельщиком, и теперь уже почти ничто не мешало нашей подготовке. К счастью, мы быстро перешли в юношескую группу А, а они играли по воскресеньям — в день, когда на ферме было меньше дел. Затем пришла пора отборочных матчей и взрослая команда, развившаяся до команды первой лиги. Мне было восемнадцать лет, и в новом составе я играл в нападении. Матчи снова проходили по субботам, но в вечернее время. Отец так гордился тем, что сначала один, а потом и оба его сына перешли в эту лигу, что готов был освободить нас от дел на целый день, чтобы к вечеру мы были в форме. Тогда же он купил первую машину, старенький «Пежо» — в первую очередь для того, чтобы ездить на наши выездные матчи.

— А про что работа?

— По «Цветам зла» Бодлера. Тему дали больше месяца назад, а я так ничего и не сделал…

Этот вид спорта и его командный дух принесли мне много памятных моментов. Мы пережили все: и героические победы, и унизительные поражения, матчи вничью без искры и потрясающие игры. Были еще дерби и серии матчей на кубок, похожие на партию в покер, потому что в одной игре на кону было все: ваша доблесть, если вы «маленький», честь, если вы «большой». Мотивация и эмоции зашкаливали. На чемпионатах мы постоянно оказывались позади «Дельмона» — ведущей команды кантона, бесспорно более сильной, — но тот факт, что мы регулярно выигрывали в большом дерби, «нашем Эль-Класико», как дома, так и на их поле, в полной мере спасал наш сезон, делая нас великими победителями на региональном уровне, во всяком случае, морально. Мы не стеснялись об этом напомнить нашим соперникам всякий раз, когда их встречали.