Адриана Имж - #Щастьематеринства [Пособие по выживанию для мамы] [litres]

Не могла даже в страшном сне представить, что это такое – поддаться уговорам второго мужа и оставить ребенка, а следующие девять месяцев как под топором ходить.

Нет, я не знала. И никто не знает, на что идет, и НИКТО не имеет права обвинять женщин в том, что они не ясновидящие и не знали наперед, какое материнство им предстоит.

Второй сын родился здоровым.

Матвею сейчас почти пять. У него задержка психоречевого развития. Лечимся. И вот я нашла классную дефектологиню. На первом занятии все прошло неплохо, преподавательница действительно оказалась компетентной. В конце занятия мы поговорили. И мне была выкачена целая бочка претензий. За отсутствие режима, игр с крупами и раскрашивания макарон, карточек с изображением действий и процедур (пробуждение, умывание, завтрак), да и вообще, я хреновая мать.

Мы с сыном вышли, он оступился и упал, я наорала на него, и мы сели в машину. Съездив в супермаркет и наорав на кассе уже на мужа, я разревелась. Мне было стыдно перед Матвеем за то, что не делаю ВСЕ, перед мужем, потому что если уж хреновая мать, то и мужу тоже не повезло со мной. Стыдно перед государством – у нас же пенсия и пособия, а я, мразина такая, не выкладываюсь на все 100500 процентов за аж 20 тысяч рублей. Мне было стыдно, что некоторое время назад я позволила себе БЫТЬ, позволила себе не хотеть играть с крупой и раскрашивать макароны, не лепить везде карточки и не жить по расписанию. Пока ревела и вываливала на мужа чувство вины, приехали к моему парикмахеру.

Пока она занималась моими волосами, мы говорили. И все встало на место. Потому что я не плохая мать. Я очень хорошая мама. Потому что мы не красим макароны – мы их варим. Вместе. Сын наливает воду в кастрюлю, солит ее, кидает туда макарошки и смеется, потому что они смешно булькают. И нам не нужны карточки. Потому что у нас – свое. У нас есть планшет, любимые фигурки и отличная книга про сову. И сама сова есть, и он очень любит, когда она оживает, и машет крыльями, и говорит с ним странным маминым голосом. И он чистит зубы без карточек, а с мамой или папой. И частенько гоняет в пижаме весь день. И нам хорошо, он пьет свои лекарства, а я учу его жить – без методик из умных книг, просто наблюдая за тем, что ему подходит.

Потому что я живая, и если каждое свое действие я буду оценивать с точки зрения пользы для ребенка и соответствия научным теориям, я свихнусь. Потому что, если я так буду делать, я снова буду видеть не Матвея, а его диагнозы. Я только-только разглядела за этими строчками улыбчивого, упертого и дружелюбного мальчишку. И никакие специалисты не смогут заставить меня развидеть его снова.

По мнению общества, мать должна безоговорочно доверять врачам, потому что они «знают лучше». С другой стороны, если что-то идет не так, виновата всегда она. Женщины, которые ищут медицинскую информацию сами, осуждаются. А «идет не так» чаще, чем хотелось бы.

В поликлиниках, больницах мамы, помимо непрофессионализма врачей, сталкиваются со снисходительным и откровенно хамским обращением. После общения с медиками мамы с завидной регулярностью чувствуют себя беспомощными дурами или преступницами, сломавшими ребенку жизнь, ведь в болезни ребенка, с точки зрения медиков, всегда виновата мать.

Когда моему сыну было 2 года, у него случился приступ обструктивного бронхита. Поскольку приступ был первый, никаких лекарств на этот случай мы дома не держали. А поскольку приступ был сильный, мы с сыном поехали госпитализироваться.

В больнице нас ждали ингаляции и капельницы. Сейчас, оглядываясь на тот опыт, я не очень понимаю, какая необходимость была в нескольких капельницах физраствора в день, если ребенок не умирал от обезвоживания и даже самостоятельно пил, плюс я его кормила грудью.

Да-да, я в курсе, что для малышей обезвоживание опасно и лидирует в списке причин детской смертности, и я также в курсе, что оно может развиться быстро. Но. Мы в детской больнице. Подразумевается, что ребенок под квалифицированным присмотром.

Возвращаясь к капельницам. Сейчас нововведения: при каждой процедуре вену заново не прокалывают, а для уменьшения боли и дискомфорта ставят одну систему-катетер на несколько дней, и уже в нее втыкают капельницу.

Звучит прекрасно, но на практике все совершенно иначе. Маленькие дети страшно не любят, когда в них втыкают иголку. Они орут, вырываются, бьются в истерике, рыдают до хрипоты или рвоты. Для установки этой системы детей пеленают в большой пододеяльник, чтобы зафиксировать руки-ноги.