Дмитрий Правдин - Байки бывалого хирурга [litres]

В правом углу на белой оленьей шкуре в армейском спальном мешке лежал узкоглазый человек лет тридцати пяти с заостренными чертами лица. Несмотря на русские имя и фамилию – это был типичный представитель своего народа: коричневая от загара продубленая постоянным нахождением на воздухе кожа лица и рук, большая круглая голова с черными волосами, щелки глаз, широкий ноздреватый нос, редкая хошиминовская борода и жиденькие усы, тонкая шея, узкие белые плечи и белая впалая грудь, лишенный растительности живот в грязных разводах. Петька тихо постанывал и часто дышал, от него пахло едким потом, табаком и человеческими испражнениями.

Из носа больного торчал резиновый желудочный зонд, по которому в привязанный к его концу целлофановый мешок текло желудочное содержимое. Доктор Щедрый с фельдшером Петровичем тихо поздоровались и, осторожно выудив больного из спального мешка, приступили к его осмотру.

– Надо оперировать, – вынес вердикт Михаил Федорович, оторвавшись от больного. – Без сомнения прободение язвы, перитонит.

– Доктор, а вы уверены? – испуганным голосом поинтересовалась Ольга – жена Слепцова.

– Разумеется, – усмехнулся Бойко, – Михаил Федорович опытный врач и если говорит, что нужно оперировать, то надо оперировать.

– Резать не дам, – застонал Петька, едва ворочая сухим языком.

– Свиней режут и баранов, а людей оперируют, – строго произнес хирург, намыливая над поставленным Ольгой прямо на пол оцинкованным тазиком руки. Женщина лила ему теплую воду из белого эмалированного ковшика и следила краем глаза за мужем, тому становилось все хуже и хуже.

– Все равно не дам, – отрезал Петка. – Васька поехал в Алари за шаманом. Там сильный шаман, очень сильный, куда сильней нашего. Завтра должен уже приехать.

– Шаман? Ты же, кажется, член партии? – посмотрел на него Петрович. – Какой шаман, Петя? На дворе двадцатый век. Не сегодня-завтра шагнем в коммунизм.

– Ну, ты с коммунизмом-то пока повремени, – подмигнул ему анестезиолог Бойко, кивая в сторону казана и треноги.

– Шаман приедет, будет с духами говорить. Завтра уже приедет, – еле выдавил из себя больной член КПСС.

– Петя, пойми ты, чудак-человек, – вытирая руки о чистое, но застиранное до серого цвета вафельное полотенце доктор Щедрый, – для тебя уже завтра может и не наступить. Если сегодня операцию не сделать, то ночью запросто можешь умереть.

– Ай! – вскрикнула Ольга и, сжав руки в кулачки, приступила к лежащему мужу. – Умирать значит собрался? Да?! А долг кто отдавать станет?

Муж, постанывая, повернул к ней свое мученическое лицо и ответил тихо по-эвенкски. И Ольга перешла на родной язык и что-то быстро-быстро залопотала, жестикулируя перед собой сжатыми в кулаки руками. В какой-то момент показалось, что она треснет несчастного по лицу, но кулак просвистел в паре сантиметров от приплюснутого от природы носа Пети и вернулся назад.

– Соглашается? – поинтересовался Михаил Федорович.

– Нет, – мотнула головой женщина и тихо опустилась прямо на пол, – хочет дождаться шамана. А шаман только завтра после обеда, в лучшем случае, приедет. Далеко от нас он живет. Давайте, дорогие гости, пока отобедаем, а то вы же еще не ели ничего, как к нам прилетели.

– Пока не обедали, – потянул носом воздух возле казана Аркадий Данилович. – Что там у вас такое вкусное варится?

– Мясо оленя, – Ольга извлекала откуда-то сбоку стопку алюминиевых мисок и ложек и, установила прямо на пол небольшой раскладной столик, сплетенный из ивовых прутьев, – садитесь на корточки, а я вам пока варева наложу, еще хлеб есть, правда старый, три дня назад покупала. А за свежим еще не ходила. Зато свежая черемша есть. Любите черемшу?

– А про какой ты там долг говорила? – задал ей вопрос Петрович, когда насытившись, отставил от себя пустую тарелку с ложкой и, отодвинувшись от «стола», принялся вытирать жирные руки тряпкой, смоченной в обычной воде.

– Он зимой в колхозе занял деньги на покупку снегохода «Буран». Осенью обещал отдать. А если помрет, то долг на меня повесят, – грустно ответила Ольга, убирая пустую посуду и отгоняя заглянувшую в чум любопытную собаку.

– Ну-ну, что значит, помрет? А мы здесь тогда для чего?

– Да не хочет он оперироваться, говорит, пускай так лечат.

– Понятно, – нахмурился хирург Щедрый, – какие мысли, коллеги?

– Давай я ему масочку на лицо накину, фторотаном усыплю, и оперируйте себе на здоровье, – подмигнул ему анестезиолог Бойко.