Марк Лейнер - Зачем мужчинам соски? [Вопросы, которые ты осмелишься задать доктору только после третьего бокала] [litres]

Портняжная мышца, тянущаяся наискосок по бедру до колена, является самой длинной в теле человека. Что же касается самой сильной мышцы, то у нас целых два претендента: жевательная мышца и большая ягодичная мышца. Кто бы мог подумать, что наши задницы такие сильные!

Еще один лакомый кусочек для вас, любителей бесполезных фактов: два любимых слова Билли и Лейнера, связанных с задом:

– каллипигия – наличие красивого и пропорционального зада, с греческого можно перевести как «прекраснозадость»;

– стеатопигия: чрезмерное скопление жировой ткани на ягодицах.

Организм обычно поддерживает постоянную температуру в тридцать семь градусов Цельсия. Именно при этой температуре оптимально функционируют клетки нашего тела. Значительные отклонения от этой температуры регистрируются областью мозга под названием гипоталамус. Когда организму становится слишком холодно, этот мозговой центр оповещает весь остальной организм о том, что нужно как-то согреться. Тогда-то и начинается дрожь – быстрые сокращения мышц с целью выделения тепла. Зубы же стучат из-за дрожащих челюстных мышц.

Аппендикс – небольшой кармашек, червеобразный отросток, отходящий от толстого кишечника. Стенки аппендикса содержат лимфоидную ткань, помогающую вырабатывать антитела, являясь частью иммунной системы.

Удаление аппендикса не причиняет особого вреда, так как похожая ткань имеется и в других местах в организме – в селезенке, лимфатических узлах и гландах. Селезенка и гланды также могут быть удалены.

Голдберг: Ты собирался мне что-то подкинуть, чтобы добавить к вопросу про аппендикс: зачем нам аппендикс, если мы можем обойтись и без него?

Голдберг: Немного экспертного лейнеризма по рудиментарным органам.

Лейнер : Бог засунул некоторые внутренние органы в человеческое тело чисто из эстетических соображений. Они просто хорошо смотрятся, когда нас вскрывает патологоанатом.

Лейнер: Откуда нам знать, какие еще органы являются рудиментарными? Многие из тех, что мы считаем жизненно важными, вскоре могут оказаться рудиментарными.

Голдберг : Будь добр, объясни, что такого прекрасного в аппендиксе. Он похож на маленькую мокрую гусеницу.

Лейнер : Ну это все дело субъективное… маленькая мокрая гусеница по-своему прекрасна… Она уязвима, символизирует собой эфемерность жизни и невыносимую безвольность бытия. Уверен, что когда-то у аппендикса был свой звездный час, этакая эволюционная «минута пользы».

Голдберг: О чем ты вообще?

Лейнер: Наверное, были какие-то хищники, которые ели только людей без аппендикса, так что какое-то время этот ген процветал…

Лейнер: Кстати, насчет рудиментов.

Лейнер: Какие еще бывают рудиментарные органы?

Голдберг: Хвост.

16:10

Лейнер: А разве волосы на теле нельзя теперь тоже считать рудиментарными, так как мы больше не живем голышом в первобытной саванне?

Лейнер: Я пытаюсь жить нагишом в своей внутренней первобытной саванне, ну ты знаешь, о чем я. Волосы на теле – явно такой же атавизм.

Лейнер: Зачем вообще нужны лобковые волосы, волосы на спине, да даже волосы на голове?

Голдберг: Погоди, посмотрю, что такое «атавизм». Мне нужен словарь.

Лейнер : Все упирается в экономику. В сфере услуг слишком мало внимания уделяется аппендиксу, вот его и прокляли «рудиментарным»… Волосы же считаются крутыми: чего для них только не придумали – удаление воском, парикмахерские, шампуни с кондиционерами и т. д. и т. п.

Голдберг: Знаешь, мне нравится слово «меркин», но неужели люди и правда это носят?

Голдберг: Зачем кому-либо может понадобится лобковый парик?

16:15

Лейнер: Лобковые парики – это просто чудесно! Вся эта культура выщипанных женщин кажется мне извращением. Это сексуальная инфантилизация. Кто захочет женщину, которая там выглядит, как шестилетняя?

Лейнер: Насколько большим может быть аппендикс?

Голдберг: Я понимаю, но точно также вряд ли ты захочешь кого-то, похожего на Йети.

Голдберг: Так ведь пишется?

Лейнер: На Йентл?

Лейнер: Йентл? [9]

Голдберг: Нет, на мерзкого снежного человека.