Стивен Кёрли - В моих руках [Захватывающие истории хирурга-онколога и его пациентов, борющихся с раком]

Я был ошарашен, когда пациентка попросила заплаканную мать на мгновение нас покинуть. Когда та ушла, я присел рядом с кроватью больной и взял ее за руку. Ей потребовалось более 5 минут, чтобы произнести пару предложений. Раньше она бы справилась за 15–20 секунд. Пациентка выдыхала по несколько слов, затем следовала долгая пауза, за которую она накапливала кислород на следующее предложение. Она рассказала, что попрощалась со своим сыном и отцом. Больная обещала сыну присматривать за ним с небес. После минутной паузы она заметно успокоилась и посмотрела мне в глаза: «За Вами я тоже буду присматривать». Полностью ошеломленный, я выдавил из себя слова благодарности. Она кивнула в сторону двери, показывая, что готова к возвращению матери. Та вошла, села на край кровати и крепко взяла ее за правую руку, а я так и остался держать левую.

Пациентка отказалась от полноценной реанимации еще в воскресенье. Она не хотела оказаться на ИВЛ или в окружении врачей в момент смерти. Больная понимала, что такой исход неизбежен и ничто не может его изменить. Но кислородной маски было явно недостаточно, чтобы возместить объем легких, пораженных метастазами.

Женщина с тоской посмотрела в окно, и я поднял жалюзи, чтобы она увидела солнце. На наших глазах ногти, пальцы, а затем и губы больной посинели. Ее дыхание стало медленным и нерегулярным. Так моя пациентка ушла из этой жизни.

Несмотря на нахлынувшие эмоции, через несколько минут я автоматически перешел в режим доктора и прощупал пульс на сонной артерии пациентки. Его не было. По моим щекам невольно покатились слезы. Во время последнего мучительного пятиминутного разговора больная настаивала, чтобы я не оплакивал ее кончину, а продолжать работать и побеждать рак. Но, даже зная, что это непрофессионально, я не мог остановиться. Наконец, мне удалось утереть слезы рукавом белого халата. Я вышел из палаты и сообщил медсестрам о времени смерти больной.

Благодать. Именно так я воспринимаю встречу с этой женщиной. Я видел, как пациентка умирает, медленно задыхаясь. Ее последние слова были адресованы мне. Сначала я изо всех сил пытался понять, почему мне достался этот бесценный подарок, ведь я потерпел неудачу, и больная проиграла свою борьбу с раком. В конце концов я решил, что такой дар не позволено подвергать сомнению, и принял его со смирением.

На следующий день после смерти пациентки ее мать позвонила в мой кабинет и оставила номер телефона, по которому я перезвонил. Это был мобильный телефон моей пациентки. Я услышал ее обычный жизнерадостный и слегка дразнящий голос, предлагающий оставить сообщение. Сначала я расстроился, но затем вспомнил, что больная обещала присмотреть за мной. Я улыбнулся и оставил сообщение. Позже мать пациентки поблагодарила меня за то, что я остался в палате в самый страшный и трудный момент. Я оценил силу духа этой женщины, когда она призвала меня продолжить работу и поиск методов лечения и борьбы с болезнью, унесшей жизнь ее дочери.

Как я упоминал ранее, это история без хэппи-энда. Но, как и в даосской концепции Инь и Ян, она подчеркивает баланс противоположностей во вселенной. Свет и тьма. Любовь и ненависть. Война и мир. Красота и уродство. Жизнь и смерть.

И каждый день мне напоминают простую истину: рак – это полный отстой.

Проявлять внимание: учитывать чувства других людей.

– Вы можете созвать всех студентов-медиков, интернов и резидентов нашей клиники? – обратился я к медсестре, не выходя из смотрового кабинета. – Они могут никогда больше такого не увидеть.

– Вы хотите, чтобы я привела их всех сюда прямо сейчас? – медсестра посмотрела на меня с толикой недоверия.

– Да, пожалуйста, всех, кого сможете! В конце концов, мы же в Техасе, и загонять все живое в одно место должно быть записано у нас в ДНК.

Чтобы у вас не сложилось обо мне впечатление как о хирурге-грубияне, я должен подчеркнуть, что официально получил разрешение на команду «Созвать всех обучаемых». Пока мы с медсестрой стояли в дверях и разговаривали, пациент в кабинете неприкрыто хихикал. Оказывается, он работал учителем и привык к подобным просьбам. Этот мужчина 56 лет обратился ко мне с необычной проблемой. В его тонкой кишке выросла нейроэндокринная опухоль (карциноид), которая метастазировала в печень и проявилась специфическим для данного рака карциноидным синдромом. Я хотел, чтобы все обучающиеся увидели его классические симптомы. Пока мы разговаривали, лицо и шея пациента сильно покраснели. Я спросил, знает ли он о приливе, на что больной ответил: «Да, я всегда чувствую, что это происходит, но никогда не могу предсказать, когда это начнется».