Джина Колата - Грипп. В поисках смертельного вируса

Генерал Эрих фон Людендорф, возглавлявший наиболее прославленные наступательные операции немцев, жаловался, что грипп или «фламандская лихорадка», как его называли в Германии, нарушила все его планы. Мало того, что солдатам на фронте приходилось страдать от голода, холода и сырости, прокладывая себе путь по полям, покрытым таким слоем грязи, что в ней тонули даже танки, жаловался Людендорф, так теперь на их головы свалился еще и грипп, который ослаблял бойцов физически и подавлял морально. Именно грипп, утверждал он, стал одним из факторов провала его июльского наступления – блестящего плана, осуществление которого почти гарантировало победу Германии в этой войне.

Раздражали его и постоянные жалобы подчиненных на последствия гриппа. «Не было ничего тоскливее, чем каждое утро выслушивать доклады начальников штабов, называвших число заболевших и плакавшихся по поводу слабости своих дивизий».

Но прошло всего несколько месяцев, и он вернулся, чтобы отомстить за легкомысленное к себе отношение.

Он снова атаковал весь мир, но начал с тех мест, где до тех пор практически не знали, что это такое. Вторая волна пандемии 1918 года оставалась все такой же заразной. Но на этот раз она была еще и убийственной. Ее путь позже удалось отследить, когда демографы установили регионы с необычно высоким уровнем смертности среди взрослых, но еще очень молодых людей. Как отмечал историк медицины и географ из Университета Северной Каролины Джеральд Пайл, к августу заболевание «оставило свой черный след среди населения Индостана, ЮгоВосточной Азии, Японии, Китая, значительной части Карибского бассейна и в некоторых странах Центральной и Южной Америки».

И хотя при этом примерно 20 процентов жертв переносили инфекцию легко и вскоре полностью выздоравливали, у остальных развивалось одно из двух поистине ужасных заболеваний. Первую категорию составляли пациенты, которых болезнь сводила в могилу очень быстро, потому что их легкие наполнялись жидкостью, все больше затруднявшей дыхание. Они умирали всего за несколько дней или даже часов в лихорадочном бреду от высокой температуры, жадно ловя ртами воздух и под конец впадая в беспамятство. У второй категории начало заболевания протекало как обычный грипп с ознобом, жаром, мышечными болями, но без видимой угрозы для жизни. И лишь на четвертый или пятый день бактерии все же находили путь к их уже поврежденным легким и вызывали пневмонию, от которой люди либо умирали, либо оправлялись мучительно и долго.

В США вторая стадия гриппа пришла через Бостон, зародившись сначала среди экипажа одного из судов, пришвартовавшихся в августе к причалу «Содружества наций» местного порта. По иронии судьбы матросы были всего лишь транзитниками, участниками широкомасштабных перевозок солдат туда, где шла война, изменившая повседневную жизнь каждого.

К тому времени война в той или иной степени затронула уже всю страну. Ни один мужчина не хотел оставаться в стороне, и слово «уклонист» превратилось в самое тяжкое из оскорблений. Четверть дееспособных американцев записались в добровольцы, а остававшиеся дома жили с чувством стыда, сконфуженно объясняя всем, что их не взяли на фронт только по состоянию здоровья. Женщины видели свою миссию в том, чтобы ежедневно посещать раненых в госпиталях, а также собирать корзины с цветами и сладостями или перевязочный материал для войск, отправлявшихся за границу.

А потом вдруг заболели моряки в Бостоне.

28 августа с гриппом слегли восемь матросов. На следующий день их стало 58. Еще через три дня число возросло до 81. Спустя неделю насчитывалось 119 случаев, и именно тогда в городскую больницу поступил первый пациент из штатских.

И смерть не заставила себя ждать слишком долго. 8 сентября от гриппа в Бостоне умерли сразу трое: военный моряк, матрос торгового флота и представитель гражданского населения.

В тот же день грипп проник в Форт-Девенс, расположенный всего в тридцати милях от Бостона в том же штате Массачусетс.

И всего лишь за ночь Форт-Девенс превратился в место, где воцарился подлинный ад. Один из приписанных к этому военному лагерю докторов написал приятелю письмо, исполненное отчаяния при виде вышедшей из-под контроля эпидемии. Письмо датировано 29 сентября 1918 года и подписано только именем – Рой. Фамилия этого человека и его дальнейшая судьба остались никому не известными. Письмо же было обнаружено только через 60 лет в каком-то сундуке в Детройте, а в декабре 1979 года опубликовано в «Британском медицинском журнале», куда его переслал шотландский врач Н.Р. Грист из Университета Глазго, разглядевший в этом послании грозное предостережение.