Кирилл Волков - Несерьезная книга об опухоли

Смотрю фильм с Мэттом Деймоном о том, как его сына захватили и не отпускают, пока он кого-то не убьет (может, вы смотрели?). Фильм очень качественный. Слишком качественный. Я сижу с нарастающим чувством неуюта. Думаю, что такое? Чувствую, что хочется укрыться пледом, что солнце отсвечивает, что мне хочется принять ванну… Передвигаюсь. Укрываюсь. Еще хуже. Чувствую… Даже не знаю, как объяснить… Что-то невероятно острое сквозь что-то мягкое, сквозь какую-то вату, будто бы лежу на костях, на обломках, на кирпичах… Это сродни бреду, когда у тебя температура – и будто ты мчишься куда-то с бешенной скоростью сквозь лабиринт, проваливаешься в математические ряды, мчишься, падаешь, и никак не упадешь. Бывает, когда лихорадит тело. А бывает, когда лихорадит сознание.

Думаю, все, к черту Мэтта Деймона! Иду в спальню. А мир куда-то летит, разлагается, весь в обрывках, в отрывках. Хочется укутаться во что-то теплое, нежное, что ассоциируется у тебя со словом «мама», обнять подушку, но чем больше обнимаешь подушку, тем явственнее там чувствуешь кирпичи, острые кости. Думаю, что со мной? Хочу укутаться в мягкое, мягкое, мягкое. Мир как бы становится моим сознанием, моей больной нервной системой. Что-то наступает, не отпускает, усиливается. Все меня спрашивают, что со мной. А я даже объяснить не могу. Говорю: «Паническая атака».

И тут мне дали один важный совет. Написать письмо (потом я понял, что не только письмо; вообще любой текст). Дело в том, что текст обладает, видимо, невероятной, почти 100 % системностью, то есть это идеальная система соответствия смысла буквам, слогам, словосочетаниям, ты как бы упорядочиваешь что-то, когда пишешь (неважно что!). Хаос внутри и снаружи утихает. Я написал коротенькое письмецо. Осколки и кости исчезли. Я освободился от этого ужаса. Самим актом написания письма перевел депрессию и разрушение в порядок и созидание. Я написал. Все организовалось заново. Но триллеры с тех пор не смотрю. Хотя это ощущение у меня повторится. Но я научился с ним бороться – надо написать текст или лечь на что твердое…

Проходят дни. Мне страшно. Не сплю. Сил совсем мало (те, кто мне сейчас пишет, что я сильный, – вы что, смеетесь?) Плохо говорю. Глотаю еле-еле. Давлюсь, задыхаюсь. Кобяков назначил лучевую, но сейчас чертовы праздники. Мысли: «А если не дотяну? Если задохнусь?». Говорю маме: «Нельзя ли побыстрее лучевую?». Мама делает, что может (пусть она сама напишет), и совершается невозможное: лучевую начинают на месяц раньше. Я не верю! Слишком большое счастье.

Готовлюсь. Меня бреют. Говорят, похож на Маяковского (бритый, высокий), а я гордо себя сопоставляю с буддистами. Юджи не узнала, облаяла. Только когда я с ней начал говорить, поняла что это я. Смешная! Самая лучшая!

Комментарии мамы

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО или КАК «ВЫБИТЬ» ЛУЧЕВУЮ ЗА 14 ЧАСОВ

Из моего поста от 30 апреля 2013

Вчера не дошла до компа – ни времени, ни сил – поэтому все рассказываю сейчас. Вчера были в Бурденко, оформили карту в поликлинике, побегали по поликлиническим врачам… Потом Кирилл уехал домой, а я сходила на всякие консультации. Затем – к Кобякову, который просил непременно его дождаться… Три часа ожидания не прошли даром – у нас был долгий разговор. Все сказанное врачом я уже знала, кроме одного: первым этапом лечения будет лучевая терапия. Но, поскольку на нее очередь, лечение начнется примерно 6 июня(Ш):

– Нас это не устраивает!

– Меня тоже. Но я ничего не могу сделать.

– А я?

– А Вы можете ВСЕ?

– Все. И то, чего не могу – тоже могу.

– Это я понял…

И светило лично(!) проводил меня до лифта. А там шепнул: «Звонок Коновалову (главврач Бурденко) СВЕРХУ может ускорить процесс. Только завтра в 10 утра у него самолет».

Выйдя их клиники, я сделала несколько звонков, в том числе… пусть будет просто Маша (не могу «светить» имя – выходы НАВЕРХ были не совсем легальными). Сказала, что нужна СРОЧНАЯ помощь, озадачила и села в такси. Не потому, что устала (это само собой), а для того, чтобы быть на связи.

Через полчаса Маша продиктовала мне мобильный(!) доктора Рошаля и Главного по социалке в мэрии. На вопрос – от кого я? – ответила: «Не могу сказать, придумай что-нибудь».

Телефон чиновника оказался заблокированным, Рошаль не снимал трубку. Тогда Маша совершила совсем невозможное – вышла на близкого Друга Коновалова. Друг обещал позвонить…

Дома была в восемь. Звоню Рошалю – не подходит, не подходит… В 22 часа отключил телефон. А Друг сказал, что будет звонить Коновалову утром… Полный облом!