Акин Алишани: Девять месяцев и вся жизнь: роды нового тысячелетия

Грань между миром духовным и физическим в период беременности столь тонка, что величайшую осторожность надо соблюдать женщине в своих поступках и мыслях. И это не пустые слова.

Имея сына-первенца я, когда ходила беременная второй раз, страстно возжелала иметь дочь. Это желание было такое сильное, что я и мысли не допускала о том, что может родиться сын.

Мои мысли были столь интенсивны, что ребёнок родился с деформацией полового члена — гипоспадией. Теперь ему предстоит сложная операция. И кого мне винить за это, как не себя. А какую боль я причиняла ему во всё время беременности своими направленными мыслями? Это уж Бог один знает.

Очень хотелось бы мне предостеречь молодых мамочек от зацикливания на поле ребёнка.

С годами начинаешь понимать, что к тебе пришёл именно тот ребёнок, который должен прийти, и пол тут не имеет никакого значения.

От авторов: Роддом № 6 имеет необычную историю. В 1906 году после того, как жена известного сахарозаводчика Абрикосова успешно родила и вырастила 20 детей, губернатором Москвы было выделено 100 000 рублей на постройку роддома. Это был один из первых платных роддомов в России, т. к. до этого роддома существовали только для неимущих и бездомных. Эта история показывает, во что превратился этот изначально престижный роддом при советской власти.

Одна, на каталке, в тёмном коридоре

(Первые роды Жанны П.)

В роддом № 6 я попала за месяц до рождения ребёнка с угрозой преждевременных родов. Но прошли все сроки, а ребёнок рождаться не собирался.

В предродовом отделении были свои традиции. Нельзя было носить никакое нижнее бельё (трусы, бюстгальтеры, бандаж). Нельзя было читать книги, вязать, шить. Некоторым будущим мамам приносили переносные телевизоры — это разрешалось.

Если роженице по срокам врачей нужно было рожать, а она не рожала, её отправляли на осмотр к заведующей отделением. После осмотра у этого врача все в этот же день рожали. Меня также направили на осмотр к заведующей, и к вечеру у меня начались схватки. Часа четыре я терпела схватки, но когда они стали очень сильные, я обратилась к медсестре. Она меня побрила, сделала клизму и отправила в родовое отделение.

Родильное отделение состояло из 3 помещений. Первые два рассчитаны на 6-8 и на двух человек, где мучились женщины со схватками. А в третьем стояли три кресла — там женщины рожали. Да, я совсем забыла ещё о маленькой комнатке, куда относили детей после родов и что-то с ними делали. Меня поместили в отделение, рассчитанное на двух человек. Родила я только в 10.30 утра. Схватки были очень сильные. Как вести себя правильно во время них, я не знала. И хоть рядом были врачи и медсестры, никто не подсказал мне, что надо делать. Да никто особенно и не интересовался моим состоянием, иногда только смотрели, насколько открылась шейка матки. Вставать и ходить не разрешалось, разве только в туалет. Пришлось все 10 часов мучиться лёжа. Это время вспоминается как кошмарный сон. Боль была такая, что я теряла сознание, я сначала орала так, что сорвала голос.

Роды прошли нормально, если не считать разрывов. Мальчик родился крупный –4 кг 200 г. Во время родов мне делали какой-то укол в вену. Но для чего он, трудно сказать. Когда мне показали ребёнка, я рассмеялась. Это был скорее нервный (т. е. после снятия нервного напряжения), чем радостный смех. Акушерка грубо оборвала меня: «Заткнись!», после чего ничего не оставалось, как заткнуться.

Ребёнка показали мне издалека и унесли в маленькую комнатку, где он истошно орал. Меня положили на каталку, под попу положили железный лоток и вывезли в тёмный коридор.

По идее, меня должны были тут же зашить и отправить в палату, но у врачей началась утренняя планёрка, и я пролежала там не меньше часа. Лоток так пережал мне в месте копчика, что потом это место болело у меня год.

Если бы мне зашивали сразу после родов, это не было бы так больно, т. к. ткани не чувствительны (это я поняла во время вторых родов). Хотя мне сделали местную анестезию, было ощущение, что шьют по живому. Я орала, как на пытках. Анестезиолог и сестра переговаривались между собой: «Зачем ты даёшь мне такую толстую иглу, я хотел потоньше. Ну, ладно, сойдёт и эта». Во вторых родах мне сказали, что меня зашили так, что новые швы класть некуда.

И вот, уже после обеда (мне пришлось ждать ужина, чтобы поесть), я попала в палату, где помимо меня лежали 10-11 женщин. В этой больнице были и более маленькие палаты, но на весь этаж была только одна душевая и туалет. Туда и туда приходилось выстаивать в очереди. Но у меня так тянули швы, что я могла только дойти до этих помещений, но в очереди стоять не могла.