Борис Чувин - Человек в экстремальной ситуации

Действительно, мозг человека, его мышление и сознание, исследуя сущность организации и функционирования самого мозга, априори, ограничен возможностями самого мозга. Для того чтобы понять истинность того, что происходит в мозге в процессе мышления и сознания, необходим другой «супермозг» и иное «супермышление и сознание». Все, только что сказанное, звучит, как своего рода «холодный душ» и отдает безнадежностью в попытках человеческого разума приблизиться к тайнам бытия и конечной Истине.

Неужели теорема Геделя так и будет служить непреодолимым барьером для продвижения человека к тайнам Мироздания и самого себя?

XX век, создавший квантовую термодинамику, астрофизику, молекулярную биологию и выдвинувший блестящую плеяду таких ученых как А. Эйнштейн, Н. Бор, Э. Ферми, Р. Пенроуз, У.Дж. Фриман, К. Юнг, М. Хайдеггер, В. Налимов, И. Пригожин все же оставляет нам надежду на «прорыв» через запрет К. Геделя.

Но вернемся к сущности мышления и сознания человека как самой характерной черте его организации.

Прежде всего напомним, что элементы мышления и сознания в определенной мере присущи и другим представителям позвоночных и млекопитающих.

Вполне логично задать себе вопрос: на каком уровне организации живой материи появляется то, что мы вполне определенно можем отнести к феномену мышления и сознания? Может ли осьминог в нише беспозвоночных животных «думать» или хотя бы сопоставлять?.. А губка, имеющая хотя и диффузную, но все таки организованную нервную сеть, состоящую из нейронов? А простейший плоский червь — молочная планария?

Прежде чем попытаться ответить на эти вопросы, необходимо определить, что же такое мысль .

С позиций человека, владеющего логикой мышления (!), мысль — есть некий процесс, происходящий в структурах специфической ткани (мозга) и реализующийся либо в образах, либо вербально и отражающий некую сущность реального мира. В данном определении нами сознательно (и неизбежно) введены два ограничения. Во-первых , для формирования мысли необходим субстрат, причем субстрат специфический (мозг), состоящий из определенным образом организованных нейронов. Это понятно, что структуры и клетки печени «думать» не могут. Во-вторых , та сущность реального мира, на которую направлена мысль, отнюдь не переносится в мозг физически. В нем возникает лишь образ, фантом объекта или события, ставшего мишенью сознания.

Сразу уточним, что мышление и сознание — очень близкие, взаимосвязанные, но и различающиеся между собой понятия. Мышление — скорее сам процесс, «инструмент» сознания, оперирующего представлениями, понятиями, сопоставлениями, анализом и синтезом… Семантика самого слова СОЗНАНИЕ, обращает внимание на смысловую структуру этого слова: со-знание, т. е. сопричастность с неким ЗНАНИЕМ, которое, и это вполне можно допустить, существует независимо от объекта его изучающего.

Столь пространное, на первый взгляд, отступление от четко определенной темы настоящей работы, тем не менее необходимо, поскольку мы хотим не просто прокомментировать какие-либо конкретные экстремальные ситуации и определить возможное участие в них человеческого фактора, но разобраться прежде всего в глубинных структурах процессов, происходящих в необыкновенно сложной и многогранной в своих проявлениях системе — человек — окружающая среда или в более глобальных масштабах социум — ноосфера — человек.

Продолжая тему, отметим, что с позиций сегодняшних представлений о структуре и свойствах пространства-времени. Вселенной, микро— и макрокосмосе элементы сознания, своеобразные «кванты» сознания присущи не только высокоорганизованной живой материи, но и… как это ни трудно представить, даже косной материи.

Мы опять отсылаем читателя к уже упоминавшейся ранее работе Пьера Тейяра де Шардена «Феномен человека», но весьма настоятельно рекомендуем погрузиться в работы не менее замечательного ученого, философа и математика Василия Васильевича Налимова, где данному вопросу посвящено много страниц, глубокого и всестороннего анализа и конечно сопоставления фактов. Библиография приводится в конце книги.

Мир оказался дуалистичным даже в данном вопросе: с одной стороны, необыкновенно глубокая и гармоничная связь человека со всем разнообразием животного и растительного мира, а с другой — острый диссонанс этих взаимоотношений, порожденный исключительностью роли человека в биосфере, его неосознанием (!!!) своей миссии, его неуемным стремлением к подчинению Природы, а не к поискам путей полного и действительно гармоничного слияния с ней.