Евгений Харламов - Российская школа бескорыстия

Не было современных обезболивающих, ни средств лечения, помогающих остановить смертельное течение ранений.

Обо всей работе врачей, медиков на войне Н. М. Амосов напишет в своей повести «ППГ-2266, или Записки военного врача». Напишет, ничего не приукрашивая, обо всем – событиях, людях, раненых. За время войны он прооперирует 4000 раненых, разработает собственные методы операций, позволяющие снизить смертность раненых.

Н. М. Амосов вместе со своим госпиталем дошел до Германии, затем участвовал в войне с Японией. За свою самоотверженную героическую деятельность награжден четырьмя орденами. Сумел собрать огромный материал для первой диссертации и приобрел большой опыт врача-хирурга. На Дальнем Востоке написал несколько научных работ и вторую диссертацию.

В книге «Голоса времен» он пишет: «Многие фронтовики теперь говорят, что на войне было очень тяжело. Да, было. Но после войны мне было не легче, а может быть, и тяжелее с моей грудной и сердечной хирургией. Операции стали намного сложнее, потерь от них не меньше, а переживаний и того больше. Смерть уже на войну не спишешь.

Поэтому война для меня так и не закончилась, пока я оперировал и руководил клиникой». (Амосов Н. М. Голоса времен. – М., 1999. С. 103)

Его жизнь всегда была наполнена до краев. В институте Склифосовского он заведует операционным блоком, приводит в порядок технику, вспоминает свою инженерную специальность и пишет свою третью диссертацию «Первичная обработка ран коленного сустава». В 1947 г. работает в Брянске главным хирургом, оперирует желудки, пищеводы, занимается вопросами резекции легких, и этому посвящена его докторская. Его приглашают в Киев заведовать клиникой в Туберкулезном институте. Конференции, съезды, командировки, доклады. «Но превыше всего были операции, они никогда не откладывались (150–200 в год)». Еще была семья, любимая дочка Катя. С 1956 г. Николай Михайлович начал делать операции на сердце. На Международном хирургическом конгрессе в Мексике он посетил Государственный кардиологический институт и увидел аппарат искусственного кровообращения (АЙК), который позволял делать сложные операции на сердце. Н. М. Амосов загорелся сделать такой же для своей клиники в Киеве.

Конструкция АИК показалась ему не очень сложной, но необходимых деталей для нее в России не найдешь. Поэтому все деньги, которые у него были в наличии – целых 15 долларов – идут на покупку трубок и нужных лекарств, восстанавливающих свертываемость крови. Все это он приобрел в мексиканском магазине медицинских средств. Коллеги смотрели на Н. М. Амосова с удивлением: чтобы личные деньги так потратить…

Вернувшись в Киев, дипломированный инженер Н. М. Амосов засел за расчеты, сделал чертеж, аппарат изготовил за два месяца. Он же купил краткий справочник по анестезиологии и перевел все самое важное, прочитал врачам курс лекций по этой дисциплине. В общем, «первая удачная операция была в тот день, когда полетел в космос Юрий Гагарин. Тем и запомнилась», – вспоминал Н. М. Амосов. В 1962 г. он прочитал своим друзьям «свой… Что свой?.. Рассказ, опус, труд? Все не подходит. Наверное, свое сердце, свою боль» – это была книга «Мысли и сердце». Она имела большой успех, ее перевели почти на все европейские языки. Потом прозу сменила фантастика, воспоминания, публицистика – «Записки из будущего», «Книга о счастье и несчастьях», «Голоса времен», «Разум, человек, общество, будущее», «Эксперимент», «Раздумья о здоровье».

Когда в 40 лет начала сильно болеть спина, то оказалось, что деформируются позвонки, они срастаются. Старый профессор-ортопед предупредил, что если не ездить на грязи каждый год, возможны печальные последствия: «Будешь на карачках ползать!» – предупредил Н. М. Амосова доктор. И тогда Н. М. Амосов разработал гимнастику – каждый день по 1000 движений за 30 мин и ещё бег, гантели. С тех пор неуклонно этому следовал, даже и после операции на сердце – ему вшили искусственный клапан. Дух его был не сломлен, он продолжил эксперимент над собой, чтобы установить пределы компенсаторных возможностей человеческого организма. Снова легкая гимнастика, потом нагрузка увеличилась и стала прежней – 1000 движений.

В возрасте 75 лет решил, что пришла пора «скинуть ношу ответственности за чужие жизни». Н. М. Амосов еще оперировал два-три раза в неделю, значит, физические силы есть, только не было больше сил переносить людские страдания и смерти.

6 декабря 1988 года. «Все сотрудники собрались в конференц-зале, обычный отчет, но на столе стояла ваза, полная гвоздик. Это был его юбилей. Он подумал – только бы не расплакаться, и еще – хорошо, что нет поздравлений. Так Н. М. Амосов описывал свой последний день в институте на посту директора – в своем дневнике. «Ну что же, ребята, пришло время нам прощаться. Сегодня последний день моего директорства… Жалко с вами расставаться, прямо до слез. Тридцать шесть лет – большой срок. Но… больше нет моих сил переносить людские страдания и смерти. Душевных сил нет… Семьдесят пять лет – это возраст. Я очень вам всем благодарен. Бывал груб, несправедлив. Небось нет ни одного, кому бы не попадало подчас… Одно скажу: никогда не примешивались личные отношения. Ругался только за дело, только за больных. Но каюсь: всегда избегал близкой дружбы с вами. Страдал от этого – хорошие люди…», но «чтобы быть руководителем в большой хирургии, чтобы требовать дело – дружить нельзя… Поработали мы все, в общем, не так уж плохо… И еще одно, мы сохранили честь. Смею думать, что не ошибаюсь. Удержались от этой заразы – подарков и взяток, что захлестывают медицину… Еще раз спасибо вам всем, товарищи. Простите, если кого обидел понапрасну…» (Амосов Н. М. Голоса времен. – М., 1999. С. 372–373).