Ольга Мясникова: Как оставаться Женщиной до 100 лет

б) при температуре воздуха плюс 5‑10° – 5–8 минут;

в) при температуре плюс 12–15° – 10–15 минут;

г) при температуре плюс 15–20° – 20 минут;

д) при температуре плюс 21–23° – 1 час;

е) при температуре воздуха выше плюс 24° – до 3–4 часов.

➢ Воздушные ванны широко доступны, безопасны и достаточно эффективны, так как хорошо тонизируют нервную систему, сосуды кожи; повышают обмен веществ.

➢ Для относящихся ко 2‑й медицинской группе рекомендуются воздушные ванны слабого и среднего холодового воздействия (а и б); важнейшее условие – строгое соблюдение постепенности.

➢ Для относящихся к 1‑й медицинской группе допустимы воздушные ванны и сильного холодового воздействия (а, б, в), но предварительно надо пройти предыдущие ступени закаливания.

➢ Для лиц среднего и пожилого возраста, отнесенных к 3‑й медицинской группе, наиболее рекомендуются воздушные ванны слабого холодового воздействия.

➢ Свето‑воздушные и солнечные ванны. Людям среднего и особенно пожилого возраста, которые не привыкли к солнечным ваннам или вообще плохо переносят солнце, следует пользоваться главным образом рассеянным светом – свето‑воздушными ваннами (в тени деревьев, под тентом или другим навесом). Солнечные ванны можно принимать с разрешения врача, постепенно увеличивая назначенную им дозировку.

Так что не ленитесь! Берите себя в руки – и вперед!

Хочу рассказать об удивительном примере.

82‑летняя Александра Корниловна Васютина из Ессентуков участвовала в Российском сверхмарафоне «Сутки бегом» (в котором за 24 часа нужно пробежать максимальную дистанцию). Она добилась почти невозможного: преодолела расстояние в 118 км 249 м, почти 120 км!

Столько километров, да и еще в таком почтенном возрасте, не пробегала еще ни одна пожилая дама нашей страны. Зарегистрированный судьями результат – новый рекорд России. А по словам организаторов соревнований, Александра Корниловна поставила еще и рекорд Европы. Вот так!

Двигайтесь и живите!

Заметки на полях

После института я поехала по распределению в село Зайцево Новгородской области. Конечно, я могла не ехать – все удивлялись, что невестка академика поехала в деревню, но мое самолюбие не позволило, и я хотела испытать себя на такой самостоятельной работе. А Леонид поступил в ординатуру в Ленинграде и приезжал ко мне в деревню каждое воскресенье. Он с друзьями помогал мне открывать больницу. Председатель колхоза очень удивился, когда, открыв мою комнату, застал приезжих не за бутылкой, а за планом больницы! В этом селе раньше была больница, но разрушили ее давно и растащили по домам все имущество: я долго собирала ванны, мойки, кровати и т. д. Персонала всего было 12 человек: один врач – я, два фельдшера, медсестры, санитарки, и все только окончившие учебу! Трудно нам всем пришлось без опыта, без лаборатории, без рентгена, без помощи из Новгорода, хотя все обещали. Работали на одном энтузиазме! Диагнозы ставила только по клиническому мышлению (как старые отцы медицины), лечила как могла, часто народными средствами (что до сих пор помогает!), а лекарства часто покупала за свои деньги, да и сливочное масло, манку, привозил муж из Ленинграда (не могла же я кормить язвенников кислой капустой и селедкой!). Вначале молодые мужики пытались посмеяться над молодой врачихой: ночью стучали в окна (я жила при больнице), днем на прием пришел один парень и говорит: «Доктор, посмотри, у меня что‑то яйца болят». Я посмотрела – все, будто, в порядке, и говорю медсестре: «тинктурой йода». Она в ужасе: «Что вы, доктор!» А я повторяю жестко: «Смажьте».

Назавтра вся деревня потешалась над этим парнем: он ходил враскорячку… С тех пор шутки прекратились. Зауважали: «У нас такой доктор строгий, ужас!» Вокруг пошла молва о московском докторе, приезжали из дальних деревень, приносили местные продукты – яйца, грибы соленые.

Оказывается, никто из врачей их так внимательно не осматривал: не раздевая, слушали через рубашку, а я их всех раздевала, тщательно ощупывала, простукивала, прослушивала – это по молодости и по малому опыту я все проделывала строго как учили, чтобы не ошибиться в диагнозе. Лечила все болезни подряд: глазные, ушные, желудочные, сердечные, хирургические, даже операции небольшие делала. Но мучила меня гинекология, вернее, акушерство: роды нормальные местные жители проводили дома, а в больницу везли только с патологическими – ножное прилежание и т. д. Однажды поступила беременная глухонемая по поводу отита (воспаление уха), вдруг отошли воды и начались преждевременные роды, ребенок вышел, а послед нет (это детское место, к которому прикрепляется плод в матке), кровотечение не прекращалось, необходимо было ручное отделение последа. Помыв руки и смазав их йодом, я залезла в матку, схватила что‑то мохнатое и стала тащить… вытащила часть места, кровотечение продолжалось, пришлось повторить эту процедуру и, наконец, детское место вышло целиком. Кровотечение прекратилось, но на утро больная резко отяжелела: температура поднялась до 40°, начались судороги, затемнение сознания. Я стала по телефону просить о помощи Новгород, потому что думала, что внесла инфекцию, ведь даже большие дозы пенициллина не помогали… В ответ равнодушно: «Ну что вы, доктор, так волнуетесь, ну будет у вас одна смертность». Я окаменела: «Как вы можете?!». Упросила из ближайшей воинской части майора (его солдаты часто у меня лечились) повезти больную в Новгород. У нее оказался абсцесс мозга (помните отит?); оперировали, но поздно. Я бы не смогла ей помочь.