Ласло Мерё - Логика чудес. Осмысление событий редких, очень редких и редких до невозможности

Если к моменту сбора урожая цена на пшеницу упадет ниже 100 ору, мы реализуем опцион. Именно ради этого мы его и покупали. Теперь нам все равно, насколько упадут цены. Даже если они будут ниже 100 ору, мы продадим свою пшеницу по гарантированной цене в 100 ору за коргель. Поскольку опцион стоил 10 ору, мы застраховались от возможного банкротства, потому что за вычетом из гарантированной цены стоимости опциона у нас останется по 90 ору за коргель, и этого хватит на покрытие наших затрат. Если же цена поднимется выше 100 ору, нам не будет смысла продавать пшеницу по 100, так как появятся покупатели, готовые заплатить за нее больше. В конце концов, мы купили опцион на продажу по 100 ору, а не заключили контракт, по которому мы должны продать пшеницу по этой цене. В этом случае мы потеряем деньги, заплаченные за опцион на продажу по 100 ору, но это нас не расстраивает, потому что мы все равно получаем прибыль — ее размер будет зависеть от цен на пшеницу ко времени сбора урожая. Как бы то ни было, мы получим заведомо больше, чем 90 ору за коргель. Если, скажем, цена взлетит до 120 ору, мы окажемся гораздо богаче. Такой опцион на продажу (или «пут-опцион»), несомненно, сто́ит тех 10 ору за коргель, которые мы заплатили, потому что он страхует нас от банкротства при неблагоприятном положении дел, в то же время оставляя нам возможность извлечь прибыль в случае улучшения ситуации.

Теперь представим себе, что мы не фермеры, а мельники. Мы не продаем пшеницу; мы ее покупаем и мелем, а затем продаем муку. Хотя цены на муку зависят от цен на пшеницу, изменяются они не синхронно; между ними существует некоторая задержка. Поэтому наши интересы противоположны интересам фермера: чем дешевле пшеница, тем нам лучше, а ее подорожание уменьшает нашу прибыль.

Как и наши друзья-фермеры, мы тоже произвели расчеты, чтобы определить свои операционные затраты, в том числе капитальные вложения и расходы на необходимый время от времени ремонт мельницы. Мы выяснили, что нам нечего опасаться, если цена на пшеницу не поднимется выше 110 ору за коргель. При 110 ору за коргель мы не получим прибыли, но и не понесем убытков. Как и фермера, нас вполне устраивает текущая цена 100 ору: если мы сможем купить зерно по этой цене, мы можем рассчитывать на вполне приличную прибыль. Но если к моменту сбора урожая она поднимется до 120 ору, нам конец. С тем же успехом можно будет закрыть мельницу, потому что мы будем терять деньги на переработке каждого коргеля пшеницы. Поэтому нам, как и фермеру, нужна страховка. Сколько мы готовы заплатить за гарантию того, что во время сбора урожая мы сможем купить пшеницу по нынешней цене 100 ору за коргель? Предположим, что этот опцион предлагается мельникам по той же цене, что и фермерам, — по 10 ору за коргель.

Если фермеру, чтобы застраховаться от банкротства, нужен был пут-опцион, то мельнику для той же цели требуется «колл-опцион», то есть опцион на покупку. Разумеется, фермер и мельник могли бы просто заключить друг с другом договор, что будущим летом фермер продаст мельнику свою пшеницу по 100 ору за коргель (то есть по нынешней цене), и такая сделка была бы выгодна обоим. Но оба они могут получить и бо́льшую выгоду: фермер разбогатеет, если цена на пшеницу резко взлетит, а мельник — если она резко рухнет. Поскольку им обоим не хотелось бы отказываться от возможности получения большой прибыли, фермер и мельник не станут продавать и покупать заранее по фиксированной цене 100 ору, а предпочтут заплатить за опционы по 10 ору за коргель и получить надежду на крупный доход без риска банкротства.

Всякий предприниматель привыкает к тому, что годы бывают удачными и неудачными. В худшие годы он старается выжить, и опционы дают ему такую возможность. В лучшие годы он стремится получить как можно большую прибыль. С точки зрения фермера, хороший год — это когда цена на пшеницу поднимается необычайно высоко, а с точки зрения мельника — когда она опускается необычайно низко. Тем не менее на этом их риски не заканчиваются. Некоторые касаются их обоих — например, вероятность того, что население разлюбит пшеничный хлеб и все начнут есть рис. Если такое случится, цена 100 ору за коргель не будет особенно выгодной ни для одного, ни для другого. Им лучше попытаться найти не слишком дорогие опционы.

А теперь представим себе, что мы не фермеры и не мельники, а инвесторы. Наша работа — не выращивать пшеницу и не перерабатывать ее в муку, а находить подходящие финансовые инструменты, в которые можно вкладывать деньги. Поскольку мы понимаем, что́ нужно фермеру и мельнику, предположим, что мы предлагаем опцион одному из них или им обоим. Будучи инвесторами осмотрительными, мы хотим определить, по какой цене мы можем продавать опционы, чтобы получить в долговременной перспективе разумную прибыль. Фермера и мельника интересует в первую очередь перспектива краткосрочная: они не хотят, чтобы цены этого года довели их до банкротства. Инвесторы же ничего не имеют против краткосрочных убытков, если у них имеется капитал, достаточный для покрытия таких убытков в течение значительного времени. Инвесторы хотят добиться того, чтобы их инвестиционный портфель оказался прибыльным в долгосрочной перспективе. Если они смогут предложить опционы по цене, которую фермер или мельник сочтут разумной, то эта ситуация окажется выгодной для всех: фермер и мельник получат страховку от катастрофических убытков и сохранят возможность получения крупной прибыли, а инвестор получит долгосрочную прибыль.