Бронислав Малиновский - Избранное - Динамика культуры

Я надеюсь, что в ходе предшествующего рассуждения становилось все более и более очевидно полное соответствие интересов практики, с одной стороны, и интересов функциональной антропологии – с другой. Обе они сосредоточены на одном и том же предмете: на демографии и законодательстве; на племенной власти и владении землей; на понимании семейной жизни, половой морали и групп родства как факторов, определяющих особенности как внутренней жизни, так и внешнего взаимодействия. Все это столь же важно для управляющего, сколь это интересно для функционального антрополога. Педагог-теоретик обнаружит, что весь ход функционального анализа имеет непосредственное отношение к решению вопроса о том, как культура передается от поколения поколению. Миссионер найдет, что изучение религии как принципа интеграции прямо опирается на его усилия по проповеди Евангелия и постепенного преобразования всего здравого, конструктивного и настоящего, что есть в язычестве, в более высокоразвитые формы западной религии. Таким образом, это – не просто одна из исследовательских задач, но проблема, основанная на таком интересе, который пребывает неизменно. Функционалисту в первую очередь интересно то, как работают общественные институты, каковы их достижения и как соотносятся друг с другом разнообразные факторы, их определяющие. Это попутно ставит вопрос о том, каким образом может происходить преобразование этих институтов. Весь функциональный подход основан на принципе податливости человеческой натуры по отношению к изменениям и на принципе возможности культурного развития. Он также включает в себя предостережение: устойчивость обычая и трудность преобразования африканской семьи в христианскую или туземной системы управления в нечто, приближающееся к западному идеалу, объясняются сложностью и взаимосвязанностью всех видов человеческой деятельности. Моралью, извлекаемой из функционального анализа культуры, должно стать то основное правило, что медленное, постепенное и тщательно спланированное преобразование может быть успешным там, где преобразование случайное, беспорядочное и наспех сработанное только введет в замешательство. Таким образом все, кто на практике имеет контроль над африканскими племенами, могут почти напрямую пользоваться методами функциональной полевой работы. Это потому, что такие методы непосредственно подводят их к знанию того, на чем основано политическое устройство племени и как оно работает; как развиваются туземные системы образования и как религия осуществляет социальное и моральное воздействие на своих приверженцев.

Культурные изменения – это процесс, который сложно взять под надзор и контроль в аспекте как теории, так и метода. Мы сталкиваемся с проблемами, связанными как с вопросом «Куда это движется?» , так и с вопросом «Откуда это появляется?» . Мы имеем дело с объектом, находящимся в движении; скоротечность изменения приводит в беспорядок наблюдения и рушит политические планы. Рост новых, не прогнозировавшихся ранее, сил и факторов, таких как африканский национализм и развитие автономных африканских церквей, заставляет столкнуться с трудностями как описания и анализа, так и практической политики. В этой новой работе и теоретик, и практик должны принять во внимание широкий спектр проблем западного владычества – как экономического, так и имперского; они должны овладеть хотя бы началами экономической, правовой и политической теории, а также, вдобавок ко всему, познакомиться с антропологическим методом.

Если помнить о том, что в эмпирической полевой работе мы исследуем процесс диффузии и что теоретические и практические интересы должны быть в достаточной мере сбалансированы, то нашей задачей будет определить природу этого процесса, те принципы и понятия, которыми мы будем пользоваться, а также метод полевой работы и наилучший способ сотрудничества между белыми – между людьми, осуществляющими эти изменения, и теоретиками, эти изменения исследующими. Один взгляд на любую часть Британской Восточной или Южной Африки показывает, что нам предстоит иметь дело не с одной культурой, единообразной или смешанной, но с целым «лоскутным одеялом» культурных областей. Есть районы преимущественно европейские и подчиненные западному укладу жизни и мышления. Существуют регионы с племенным укладом, почти исключительно африканские. Но кроме этих двух, есть также районы и социальные институты, в которых африканцы и европейцы сотрудничают друг с другом и зависят друг от друга непосредственным и весьма специфическим образом.