Валерий Земсков - Образ России в современном мире и другие сюжеты

Метисы, эти антропологические и культурные трансформы, а затем и мулаты, воспринимались европоцентристским сознанием как нечто «слабое», «худшее». В XVII в. такие представления распространились и на креолов, когда так начали именовать не только потомков испанцев, но и образованных метисов, мулатов, каких уже было немало в разных областях творчества. Здесь – истоки самоидентификации, ибо креолы XVII в. именуют себя «сыновьями земли» или «сыновьями родины».

Самый яркий плод ранней креольской культуры и один из самых значительных плодов всей культурной традиции Латинской Америки – это творчество выдающегося писателя – метиса Инки Гарсиласо де ла Веги (1539–1616). Сама его фигура, манера мыслить о себе, о своих предках, об истории, его мироощущение предвосхищают основные самоидентификационные идеи, те, что в XX в. будут осмыслены в терминах поликультурности, синкретичности, культурного синтеза, транскультурности, «гибридности», инаковости.

Инка Гарсиласо поведал о новом антропологическом типе, родившемся в Новом Свете через поименование его вариантов и рассказ о своей судьбе. В своей первой книге «Флорида Инки» он полемически именовал «индейцами» вообще всех жителей Америки, в том числе и креолов (ведь испанца, вернувшегося домой, также называли похожим словом – indiano). В книге «Всеобщая история Перу» (вторая часть знаменитой «Истории государства инков») он, напротив, выявил широкую антропологическую гамму населения Нового Света, как она сложилась уже через несколько десятилетий после завоевания континента, при этом всех он назвал «земляками»: метисы, креолы, различные «перекрестные» вариации – чоло, самбо и т. д. Себя он демонстративно именует метисом и поясняет: «Детей испанца и индеанки или индейца и испанки – нас называют метисами, чтобы сказать, что мы являемся смесью обоих народов; это определение ввели первые испанцы, у которых родились дети в Индиях, и поскольку это имя было дано нам нашими отцами и, исходя из того, что оно означает, я в полный голос называю себя этим именем и горжусь им». А далее со смущением он добавляет: «Хотя в Индиях, если кому-нибудь из них говорят “ты – метис”, или “он – метис”, они считают это знаком пренебрежения» [275].

От Инки Гарсиласо нить самоидентификационной мысли тянется через многих деятелей культуры. В XVII в. ярчайшие представители «креольской нации» – Карлос де Сигуэнса-и-Гонгора, хронист, писатель, друг знаменитой креольской поэтессы Хуаны Инес де ла Крус, на рубеже XVII–XVIII вв. – перуанский эрудит, поэт, ученый Педро де Перальта Барнуэво. Затем борцов с европоцентризмом становится больше, особенно по мере приближения к Войне за независимость. Среди них такие странные для европейского сознания века Просвещения фигуры, как прокреольски настроенные монахи-иезуиты, историки, хронисты Нового Света, ставшие его патриотами. Не случайно и широкое участие патриотически настроенного креольского клира в восстании – оно началось в 1810 г. в Мексике под руководством падре Мигеля Идальго, под хоругвью с ликом Девы Гваделупской и с призывом к «американской нации» сбросить иго Испании (не случайно рождение в период активной социальной борьбы в Латинской Америке второй половины XX в. знаменитой «теологии освобождения», движения «христианских общин»).

Однако главные фигуры самоидентификационной рефлексии – возглавившие борьбу за освобождение в венесуэльско-колумбийском очаге Симон Боливар (1783–1830), его ближайшие соратники эссеист Симон Родригес, поэт Андрес Бельо. Боливар, провозглашенный (1813) Национальным конгрессом Венесуэлы Освободителем, как известно, в 1819–1830 гг. стал первым президентом Великой Колумбии, в которую вошли территории Венесуэлы, Колумбии, Панамы и Эквадора, а в 1825 г. – первым президентом Боливии, образованной на территории Верхнего Перу и названной в его честь. Главное в боливаровских идеях – переход от размышлений об этнорасовых сигнификаторах, т. е. от протокультурного уровня, от осмысления антропологического и культурного хаоса в «его» Америке к оформлению бессистемных, разбросанных элементов в некое единство.

В известном «Письме с Ямайки» (1815) он сравнил рождение нового мира с рождением человечества (типичная и традиционная «адамическая» константа латиноамериканского сознания), а вслед за констатацией, в различных вариантах, того, что рождающийся народ являет собой смешение рас, сформулировал важнейшую самоидентификационную идею: здесь рождается «человечество в миниатюре» [276](в других переводах: «маленький род человеческий»), т. е. такое сообщество, в котором соединились все живущие на земле типы человека.