Евгений Антипов - Глыба. (О графе Толстом)

В поисках высшей системы провести бессонную ночь, раскладывая карты; не найдя, увы, системы, проигрывать со свистом четырехзначные суммы, снова говорить о пользе народу, при первой же официальной возможности для этой пользы обнаружить или неспособность, или к тому нежелание, все же открыть школу грамоты для крестьянских деток, срываться на педофилию (иногда с насилием), а балет вот считать действом бесстыжим и развратным.

Иллюстрируя то ли свой либерализм, то ли аскезу, повесить на стене фотографию некоего г-на Черткова, смотреть на нее простым и нежным взором (вызывая жуткую ревность жены) и завещать ему свое литературное наследство.

Иллюстрируя все тот же либерализм или все ту же аскезу, гонять по двору жену, голую и визжащую.

Отдышавшись, на подобострастный вопрос, что для вас выше добра, без намека на юмор ответить: «Слава».

Поглаживая уже седую, уже убедительную бородищу, все бубнить «ни дня без строчки, ни дня без строчки» — и прохаживаться босиком тучной походкой.

Написать царю письмо, покровительственно обратившись к нему «любезный брат», дружески предостеречь от мучительной ошибки тщетного проживания жизни и объяснить, в чем состоит воля Бога и «задушевное желание русского народа».

Однако, поморщившись, 600 монахинь объявить дурами.

В назидание и всем, и потомкам сфотографироваться с этим несчастным плугом, отказаться от мяса, как бы не замечая притом наваристых бульончиков, учить человечество уму, бочком-бочком воспевая масонство, в порыве единения с народом написать в завещании «считайте меня правоверным мусульманином», окончательно впасть в прелесть, бурно возиться в складках тяжелой портьеры, давя чертей, уехать по чугунке неведомо куда в даль манящую и там, на лавочке, умереть-таки перед дрожащим пенсне провинциального медика, умереть…