Однако есть крайне важный для исследования данной проблемы материал: этнографические описания народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также других народов, входивших в состав Российской империи (и позже — в СССР). Материал этот уникален для тех, кто хочет восстановить быт и образ жизни древнего человека. Значительная часть этих народов либо искони проживала на своих нынешних территориях, либо переселилась из Средней Азии, Алтая, Саян, Прибайкалья. Эти области издревле были заселены человеком (древнейшие стоянки датируются более 100 тысяч лет), богаты археологическими памятниками эпохи палеолита, а следовательно, народы, вышедшие оттуда, в значительной степени являются потомками носителей древней культуры. В их случае можно говорить не о перенесении модели современных явлений на явления древности, а о прямом сохранении древнейших традиций, традиций предков. Надо отметить, что огромная территория Сибири даже и сегодня относительно мало населена, но исторически здесь проживало большое количество представителей самых разных языковых и культурных групп.
Освоение Сибири и Дальнего Востока русскими активно начинается с XVI века, а большинство коренных народов были «открыты» и того позже, то есть практически до XVIII века они жили в полной изоляции от так называемого «цивилизованного» мира. Начиная с XVIII века российское правительство систематически отправляло научные экспедиции для изучения и описания народов Сибири, как и других народов, входивших в состав империи. Позже эту традицию подхватило советское государство, посылавшее экспедиции в самые удаленные уголки страны. Безусловно, как и когда-то в случае с когортой ученых-путешественников елизаветинской Англии, отправленных в самые разные районы зарождавшейся империи, интересы правительства были отнюдь не бескорыстные. Потенциал и ресурсы новых регионов — вот ради чего организовывались экспедиции. Но ученые для таких исследований отбирались лучшие, их скрупулезные заметки, составившие огромные тома, являются бесценным источником о жизни различных племен и народов Российской империи, в первую очередь — Сибири. Одновременно они оказывают неоценимую услугу при изучении образа жизни, традиций и повседневности древних народов, заселявших территории Евразии. Не экзотические островные племена, много веков проживавшие в тепличных условиях, а возможные потомки первобытных охотников и собирателей, проживающие в суровых условиях, близких к ледниковому периоду, дают, несомненно, значительно более достоверный материал, во всяком случае, касательно системы питания древних. К тому же описания, относящиеся к XVIII–XIX векам, застали эти народы в их первозданности, в тот момент они еще не подверглись влиянию русских переселенцев с их укладом и образом жизни.
В русской и советской исторической науке метод соотнесения данных этнографии на первобытную историю получил значительно меньшее распространение, чем в зарубежной. Отечественные исследователи начального периода человеческой истории предпочитали опираться на данные археологии, в крайнем случае — все на те же материалы, касающиеся австралийских, индейских или тасманийских племен. Думаю, здесь была некая деликатность, к тому же политически обусловленная, по отношению к жителям своей страны.
Известный этнограф, исследователь религий и мифов С. А. Токарев, автор исследования «Ранние формы религии и их развитие» (1964), основывает его на зарубежных данных: «Племенные культы известны нам главным образом по этнографическому материалу у народов Австралии, Океании, доколумбовой Америки (остатки их местами в Америке держатся и сейчас), у народов Африки в той мере, в какой они не подверглись влиянию христианства или ислама; остатки племенных культов сохраняются — или до недавнего времени сохранялись — у некоторых более отсталых племен и народов Азии, в частности юго-восточной, южной, центральной и северной» [4] Токарев. Ранние формы религии. М., 1990. С. 329.
. А ведь Токарев начинал как исследователь сибирских народов. При этом он пишет, что «если в веществе дуба, в его корнях, стволе, кроне тщетно было бы искать даже следы того желудя, из которого этот дуб некогда зародился, то в любой сложной религии, напротив, не так трудно обнаружить остатки самых примитивных, самых элементарных религиозных представлений». В то же время он отмечает, что «культуры современных народов, даже самых отсталых, далеки от подлинной первобытности, и это надо сказать и о их верованиях: какими бы архаичными они ни были, они уже прошли большой исторический путь развития» [5] Там же. С. 23, 47.
.
Читать дальше