Павел Зарифуллин: Новые скифы

Кочевники – красивы. Если выбирать из рода людского народы, мужчин и женщин номадическая красота бросается в глаза!

Красота и великолепие готтентотов, берберов, казачек, калмычек, нагайбаков и мексиканских цыган.

Они высокие и изысканные, многие с тонкими чертами лица. Кочевники – прирождённые аристократы, они смотрят вверх, в сторону звёзд, в простоту небес, которым они поклоняются. Во времена палеолита человеческий род был именно таким, пока не взял на себя «каинову печать», земледельческое занятие проклятого рода – пока не начал копаться в земле, перенимая на себя её чёрную, вязкую суть, сгибаясь, уменьшаясь и скрючиваясь.

В фильме Херцога «Пастухи Солнца» показаны современные кочевники юга Сахары. Они ростом под 2,15 в среднем. Водители одногорбых бактрианов все ростом с хорошую баскетбольную команду.

Такие парни когда-то владели русскими степями. По сию пору то тут, то там мы находим в заваленных золотом курганах двух с половиной метровые скелеты скифских воинов. Их шеи увешаны сотнями фаланг средних человеческих пальцев руки – фаланги убитых врагов, опылённые золотым порошком.

Попробуй убить сотню врагов, попробуй хотя бы одного.

Что это были за люди? И что это было за время?

Антропологи объясняют высокий рост особенностями питания кочевников и собирателей. Например, африканские кочевники-бушмены в день потребляют в среднем 2140 калорий и 93 грамма протеина, что значительно выше рекомендуемой дневной дозы для людей их роста. После применения агрокультуры высота человеческого роста значительно сократилась.

Согласно антропологу Ричарду Ли, бушмены, живущие в пустыне Калахари, питались более 100 растениями (14 фруктов и орехов, 15 ягод, 18 видов съедобной смолы, 41 вид съедобных корнеплодов и луковиц, и 17 листовых, фасоль, дыни и другие продукты). В отличие от этого, современные фермеры полагаются в основном на 20 растений, из которых тремя – пшеницей, кукурузой, рисом – питаются большинство людей мира. Исторически сложилось так, что было всего один или два зерновых продукта для конкретной группы людей. Это убогое питание ведёт Человечество дорогой деградации.

Человечество мельчает, в первую очередь, потому, что окончательно перестаёт кочевать, всё глубже вгрызаясь в сатанинскую землю, всё яростней закапываясь в «волчьи ямы» городов.

Нас окружают карлики, они гнутся к земле, копаются в земле, закапываются в неё, валятся на колени, живут в земле и в ней разлагаются.

Это ещё называется почвенничество, консерватизм. Граждане (от слова «огород», «огородиться», «заколотиться», «закрыться», «спрятаться») прячутся, бегут от свободы в муравейники городов, служат бешеной матке этих муравейников, холодной матрице, сковывающей этих, с позволения сказать, жителей единой цепью.

Youtube наполнен изумительными роликами, изображающими арабов-бедуинов, персидских бахтиаров и пакистанских белуджей, гарцующих на лошадях и верблюдах с автоматами Калашникова наперевес. Они смотрятся с нашими АКМ великолепно. Красавцы!

Между тем в стране – производителе Калашникова представить подобные ролики практически невозможно. Это парадокс! И всё потому, что основная масса нашего населения – оседлые люди, они ведут оседлое хозяйство и красота танца с огнестрельным оружием для них недоступна.

Хотя и у нас и не всё так плохо. Браконьеры Поморья и Приморья, казаки с далёких степных хуторов, якутские и эвенкийские оленеводы ещё могут сплясать «половецкую пляску» с винчестером наперевес. (Для некоторых молодых читателей: винчестер – это ружьё, а не кусок компьютерного железа.) А ведь обладание огнестрельным оружием чётко отделяет аристократов от более низких сословий.

Недавно в Питере был лев-гумилёвский семинар, где аксакалы-академики всерьёз обсуждали вопрос: можно ли считать кочевничеством современные антропотоки?

Я утверждал, что нет, нельзя. Работяг из областей, каждый день едущих в электричках в сторону Москвы и Питера, можно сравнить с крестьянами уральских деревень, приписанных Петром Великим к демидовским заводам. Утром они выходят из своей деревни и идут в сторону завода, через какой-то промежуток времени они приходят на завод и начинают там вкалывать. Сейчас они из своей, условно говоря, деревни пробираются в офис и передвигают там бумаги. Но они остаются оседлыми жителями, потому что их пункты (деревня – офис) задают маршрут.