Светлана Махлина - Знаки, символы и коды культур Востока и Запада

Здесь дан перевод А.Л. Вассоевича. К сожалению, по свидетельству многих, прекрасный художественный перевод выдающегося ассиролога В.К.Шилейко, созданный в 20-х годах прошлого века, утерян [45] Эпос о Гильгамеше («О все видавшем»). Пер. с аккадского И.М. Дьяконова. – М.—Л., Изд. АН СССР, 1961, с.133. .

Миф о потопе существует у многих народов. У вавилонян она получает более объемные формы. Здесь уже Эйя, а не Энки, рассказал Утнапиштиму как построить ковчег, в котором должно поместиться все живое. После бури ковчег остановился у горы Ницар. Подождав 7 дней, Утнапиштим выпустил сначала голубя, который вернулся, не найдя пристанища, затем ласточку, которая тоже возвращается. И лишь когда он послал ворона, тот нашел пищу и не возвратился. Сравним с Библией, где совсем иная последовательность и иные семиотические значения этих пернатых.

Оправдываясь, что спас людей и обличая Энлиля, бог мудрости и пресных вод Эйя считает:

Но для древних тема смерти была особенно значимой. «Судьба человека была записана клинописью у богов в «таблице судеб»; в в час смерти за ним приходил а олицетворенная Судьба – бог Намтар, или Эккему – Похититель, и человек был обречен на жалкое существование в вечной темноте города преисподней, где правят бог Нергал (Эргаль) и богиня Эрешкигаль вместе с советом богов земли Анунаков. При мысли о безрадостном посмертном существовании человек мог утешить себя только тем, что в зависимости от рода смерти он получит более или менее милостивый приговор от суда Анунаков и сможет пользоваться едой и питьем от жертв, приносимых оставшимися на земле родичами и потомками» [47] Эпос о Гильгамеше («О все видавшем»). Пер. с аккадского И.М. Дьяконова. – М.—Л., Изд. АНСССР, 1961, с. 101. .

Касается этой проблемы смерти и миф о Гильгамеше. – на две трети бога, на одну треть – человека, ибо тема эта становится все более актуальной. В вавилонской версии о Гильгамеше он вплотную оказывается лицом к лицу в связи со смертью своего друга Энкиду. Именно этот миф в первую очередь связан с погребальным ритуалом и поисками бессмертия. В нем, например, рассказывается о том, что «в преисподней участь тех, кто удостоился надлежащих погребальных ритуалов, отличается от жалкой доли тех, над кем они не были совершены» [48] Хук С.Г. Мифология Ближнего Востока. Пер. с англ. В.А. Якобсон. – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. – 184 с. (По следам исчезнувших цивилизаций), с. 47. .

Смерть – «неведомое и ужасное переживание» [49] Там же, с. 44. .

Реальность смерти, несмотря на ее неприятие, доказывалась повторяемостью вех человеческой жизни: (рождение, брак, смерть).

Во многих мифах аккадских мифах лежит тема скорби человеческого духа, вызванная фактом смерти и утратой бессмертия» [50] Там же, с. 48. .

Вавилонский эквивалент Зиусидры – Утнапиштим, получивший за спасение человечества бессмертие, рассказывает Гильгамешу о растении, которое может омолодить старика. Это растение Гильгамеш сумел достать. Но на обратном пути в Урук, когда он остановился у водоема, чтобы омыться и сменить одежду, змея утащила чудодейственное растение. С тех пор змея сбрасывает кожу и может обновляться.

В вавилонском мифе об Адапе (некоторые ученые, например. Эбелинг, отождествляют его с древнееврейским именем Адам), который был создан Эйей как образец человека, но не дал ему бессмертия, его призывают к богам за то, что он сломал крыло богу ветра. Однако, отправляясь туда, он получил напутствие отца: если ему предложат хлеб смерти и воду смерти – не брать их. Так и сделал Адап. Оказалось, что он отказался от хлеба жизни и воды жизни. Таким образом человечество утратило бессмертие.