Арина Полякова: Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха

Поэтому для того, чтобы проанализировать пропаганду войны в кинематографе Третьего Рейха, понять её, сначала следует обратиться к истокам нацистской пропаганды, рассмотреть её структуру, основные задачи, способы и методы пропаганды. Специфической чертой тоталитарной пропаганды является то, что она не просто манипулирует общественным мнением – она его создает, превращаясь в центральный инструмент социального контроля. На любой из вопросов, волнующих того или иного человека, у нее должен иметься готовый ответ. Нацистская пропаганда была вездесущей и воспринималась как незабываемое шоу – днем бесконечные парады и апофеоз появления Гитлера на трибуне, ночью фейерверки из лучей света, создаваемых тысячами прожекторов, и массовые факельные шествия. Главным для участников того или иного съезда, число которых доходило до сотни тысяч, было не обсуждение политического курса и принятие решений, а эмоциональный подъем и чувство сопричастности к происходящему.

Кинематограф как наиболее важное средство влияния на массы так же, как и пропаганда в целом, являл собой целую систему. Киноиндустрия в Третьем Рейхе была высокоразвита и структурирована. Она выполняла одну из важнейших функций для национал-социалистов – происходила тотальная психологическая обработка людей, ракурс которой видоизменялся в зависимости от ситуации.

В исторической науке тема пропаганды войны в кинематографе мало изучена. В основном внимание уделяется нацистской пропаганде как отдельному феноменальному явлению. Или же рассматривается война только с точки зрения боевых действий, стратегии и тому подобное. Нацистский кинематограф также изучается в целом, фильмы практически не получают деление по тематической направленности, а если и получают, то среди них в основном выделяются кинокартины, имевшие антисемитский характер («Еврей Зюсс», «Вечный Жид» и др.) или же исключительно пропагандистские фильмы («Триумф Воли», «Олимпия» и др.). Также довольно часто кинематограф рассматривают исключительно как киноиндустрию со всеми её концернами и экономической организацией. Однако проблема войны имела очень важное значение для нацистов, и именно кинематограф служил важным инструментом её пропаганды. Но этот вопрос практически не рассматривается историками или упоминается лишь вскользь.

Во времена борьбы национал-социалистов за власть пропаганда стала для них неотъемлемой частью в достижении цели и даже почти центральным компонентом. Однако в их руках понятие приобрело качественно новый оттенок и иной смысл. Изначально слово «пропаганда» подразумевало под собой, прежде всего, средство распространения религиозной веры, или какой-либо политической доктрины. Как явление, она существовала задолго до возникновения самого термина. Как один из наиболее ранних образцов пропаганды можно рассматривать преамбулу к Своду законов Хаммурапи, или как он еще известен, Кодексу Хаммурапи, созданному приблизительно в 1750-х годах до н. э., в котором рассматриваются методы защиты бедных горожан против натиска более могущественных и зажиточных, однако на деле это так и осталось на уровне слов. Это же значение слово имело и в 1622 году, когда Папа Римский Григорий XV основал Конгрегацию распространения веры ( Sacra Congregatio de Propaganda Fide ) [2]. Позже коммунистические партии использовали это понятие тем же образом. Ее лидеры являлись распространителями новой теории марксизма, а пропаганда служила средством ее донесения до масс. Однако стоит отметить, что большевики делали четкое разграничение между агитацией и пропагандой [3]. В то время как агитация была способом влияния на массы, пропаганда использовалась для «идеологической обработки» в духе марксизма-ленинизма партийной элиты. Нацисты же не видели необходимости в подобном разграничении этих двух понятий. На начальном этапе главной и фактически единственной целью национал-социалистов было достижение и завоевание власти. А пропаганда служила главным инструментом реализации поставленной цели. Она не имела в своей основе какого-либо последовательного, устоявшегося учения, и была похожа скорее на набор незаконченных приспособленческих идей.