Array Коллектив авторов - Укрощение повседневности - нормы и практики Нового времени

О Троцком и Фрейде см.: (Эткинд 1993: 269–310).

Этот фрагмент, по словам Г. Хиллига, был выпущен при всех публикациях письма Макаренко в советских изданиях; Хиллиг восстанавливает его по рукописи и приводит в русском варианте своей монографии.

Сам Макаренко публично отрицал страх как неэффективный элемент воспитания, который никогда не порождает авторитета того субъекта, который становится источником этой эмоции (см.: Макаренко 1985: 243). Однако его воспитанник и последователь Семен Калабалин говорит о том, что провоцирование страха (через искусственно вызванные «взрывы гнева») могло быть у Макаренко одним из способов воспитательного воздействия, пока у подростка не пробуждалось «сознание» (Калабалин 1960: 70). Сам Макаренко неоднократно говорил о том, что педагог, пользуясь актерской техникой, должен уметь «разыграть» гнев, чтобы указать воспитуемым на недопустимость определенных поступков, – но понятие «страх» он в этих случаях намеренно не использовал.

Характерный пример: «Тема западных скетчей – это почти всегда поведение пьяного посетителя бара. Пьяный джентльмен начинает паясничать и проделывает всевозможные эксцентрические трюки, так начинается номер акробатов, жонглеров или велосипедистов» ( Дмитриев Ю. Новый цирк // Советское искусство. 1938. № 12 (418)).

Ср. положительную окраску слова «джентльмен» в текстах самого Макаренко: «На профсоюзном учительском огороде за городом обнаружил я в образе сторожа Павла Ивановича Журбина. Человек это был образованный, добрый, вымуштрованный, настоящий стоик и джентльмен» (Педагогическая поэма. Ч. 2 (Макаренко 1935: 318)).

Одним из первых включил танцы в образовательную программу своей феррарской школы гуманист, поэт и переводчик Гуарино Гуарини. Впрочем, в первой половине XV века даже такой «прогрессивный» педагог, как Гуарини, рассматривал танец не как искусство, а как разновидность физических упражнений (наряду с игрой в мяч, охотой и верховой ездой): Nevile J. The Eloquent Body. Dance and Humanist Culture in Fifteenth-Century Italy. Bloomington: Indiana University Press, 2004. P. 20.

Хронологические границы, отделяющие культурные традиции одного столетия от традиций столетия предыдущего, условны и даются здесь лишь в качестве самого общего указания на тенденции развития светской хореографии.

Специалистам по истории танца до сих пор не ясно, как в начале танца, при первых звуках музыки, несколько пар, участвующих в одном бассдансе, понимали, что именно они танцуют, если первые части многих бассдансов музыкально друг от друга почти не отличались, а названия десятков однотипных композиций не могут запомнить и соотнести со схемой танца даже современные исполнители.

Балло ( ит. танец) – один из двух основных типов светских авторских танцев эпохи кватроченто. В отличие от степенных итальянских бассдансов, чем-то похожих на французские, балло состояли из нескольких частей, различающихся по ритму и темпу исполнения, и включали в себя энергичные прыжковые движения. Ко второй половине XVI века на смену балло в репертуаре придворной хореографии пришли баллетто – еще более сложные танцы, также состоящие из нескольких различающихся по характеру исполнения частей.

Самый ранний из сохранившихся документов – копия сочинения Доменико да Пьяченца, одного из самых знаменитых и уважаемых танцмейстеров кватроченто (Domenico da Piacenza, De la arte di ballare et danzare. Paris, Bibliothèque nationale de France. Département des manuscrits. Italien 972). Исследователи датируют этот источник первыми десятилетиями XV века. Принадлежащая перу придворного, гуманиста Антонио Корнацано частично дополненная копия сочинения Доменико, по словам автора, была создана в 1444 году в качестве подарка Ипполите Сфорца; сохранившаяся копия датируется 1455 годом (Cornazano, Antonio. Comica libro dell’arte del danzare intitulato e oposto par Antonio Cornazano alla illusta madama Hippolyta duchessa di Calabria. Vatican, Biblioteca Apostolica Vaticana. Cappon. 203). Сочинение последователя и вероятного ученика Доменико Гульельмо Эбрео известно в нескольких копиях, самая ранняя из которых датируется 1463 годом (Guglielmo Ebreo. De pratica seu arte tripudii. Paris, Bibliothèque nationale de France. Département des manuscrits. Italien 973). В начале 1470‐х годов Гульельмо, принявший в крещении имя Джованни Амброзио, переписал свой трактат и добавил к нему подробную автобиографическую часть (Ambrosio, Giovanni. De pratica seu arte tripudii. Paris, Bibliothèque nationale de France. Département des manuscrits. Italien 476).