Илья Гилилов - Игра об Уильяме Шекспире продолжается, или Слова, слова, слова...

Не видя ничего невероятного в том, что автор «Гамлета», «Лира», тончайших сонетов мог не иметь никакого образования и вместе с неграмотной женой растить неграмотных детей, защитники традиции обвиняют тех, кто не закрывает глаза на чудовищное несоответствие Шакспера роли Великого Барда и ищет этому беспрецедентному феномену научное объяснение, в применении некоего «биографического метода», который-де и приводит их к отрицанию авторства Шакспера. Странное обвинение: ведь речь идёт именно о биографии великого человека, для создания (или проверки, уточнения) которой необходимо собрать и осмыслить все и всякие — прежде всего достоверные — факты, имеющие к нему отношение, все оставленные им на земле следы. Для биографии писателя важное значение имеют и отпечатки его личности в его произведениях (образованность, эрудиция, лексикон, использованные отечественные и иностранные источники, знание той или иной общественной среды и т.п.). Эти свидетельства сопоставляются (не механически, конечно) со свидетельствами документальными (письма, дневники, воспоминания современников, юридические и хозяйственные бумаги и т.д.). На такой основе строится научно состоятельная биография. Это азбучные истины. Но в дискуссии о Шекспире защитники традиции вкладывают в понятие «биографический метод» особый, одиозный смысл: якобы нестратфордианцы наивно требуют полного совпадения документальных биографических фактов об Уильяме Шакспере со своими субъективными представлениями о великом поэте и драматурге, вынесенными из чтения его произведений. А поскольку «характер и поведение» этого человека (Шакспера) противоречат этим представлениям, «антишекспиристы»-де отказывают ему в авторстве и ищут «историческую личность, чей образ находился бы в полной гармонии с творчеством и чья биография нашла бы в нём вполне адекватное отражение» (рецензент Г.). Так карикатурно искажается причина и сама сущность великой дискуссии, создаётся подобие теоретического обоснования для слепого следования традиции, сложившейся задолго до появления научной истории, с её методами отделения истины от мифов и сомнительных преданий. Как будто бы всё дело в «характере и поведении» Шакспера! С характером и поведением стратфордца (а точнее, с его занятиями), хотя и более чем странными для поэта и драматурга, ещё можно было бы как-то смириться — бывают же аномалии… Но неграмотный (или малограмотный) делец не мог быть величайшим писателем, гуманистом, эрудитом — такое не приснится и в кошмарном сне.

В посрамление зловредного «биографического метода» рецензент А. Зверев приводит неудачную попытку В. Ходасевича вычислить прототипа героини пушкинской «Русалки», после которой он напрочь отказался от своей мечты создать убедительную биографию Пушкина, что рекомендуется сделать и нам в отношении Шекспира. Опять притянутые за волосы параллели! Проблемы биографии, в том числе и творческой, Пушкина (жизнь и деятельность которого прослежена временами до дней и часов, его видели и описывали в дневниках, письмах, публикациях сотни современников, от него остались тысячи страниц бесспорных рукописей, заметок, личных писем) не идут ни в какое, даже самое отдалённое, сравнение с чудовищным, неустранимым противоречием, лежащим в основе «шекспировского вопроса». Повторю вопрос, который я уже задавал в печати рецензенту 3. и другим защитникам «бедного Шакспера»: если бы кто-то стал убеждать вас, что Пушкин родился в неграмотной крестьянской семье, не получил никакого образования, не оставил ни строки, написанной собственноручно, что его дети всю жизнь оставались неграмотными и т.п., что ответили бы вы такому «биографу»? Несомненно, вы сказали бы, что он глубоко заблуждается, что он рассказывает не об авторе «Евгения Онегина», а о ком-то совершенно другом!

Итак, мы видим, что ни игнорирование фактов, ни их искажение, ни «теоретические» выкладки и произвольные параллели не могут устранить или преуменьшить пропасть, разделяющую Шекспира и Шакспера. Косвенно это признают и наши «защитники бедного Шакспера», когда выдвигают свой последний «аргумент»: утверждение, что для гения никакая логика, никакие законы природы не писаны. Рецензент К.: «Гилилов просто не понимает, что такое гений. Гений — это всегда невозможное». Рецензент Н.Б.: «Гилилова, занимающегося вопросом об авторстве шекспировских произведений, то есть объекта сгущенной гениальности (sic!), не волнует вопрос о гении». И наконец, рецензент Г. чеканно формулирует: «Чудо истинной гениальности не подлежит упрощённо-рациональному объяснению». Проще говоря, нас призывают отказаться от попыток анализа и рационального объяснения достоверных фактов и просто поверить в чудо, этим фактам противоречащее. Но подлинная наука такие призывы отвергает и будет отвергать, ибо она всегда ищет именно рациональное, согласующееся с фактами объяснение явлений как природы, так и истории людей, в том числе истории культуры. И не успокаивается, пока такое объяснение не найдено, сколько бы на это времени ни потребовалось. Можно также заметить, что основные факты биографий гениальных представителей человечества рациональное объяснение всё-таки находят (пусть и не сразу). За исключением нашего случая — случая с традиционными представлениями о гениальном Шакспере из Стратфорда. Когда речь идёт о биографии писателя (гениального или негениального), мы вправе искать подтверждения, что человек, которого считают писателем, умел хотя бы читать и писать. В отношении Шакспера доказать это с фактами в руках никому ещё не удалось. Фактов же, доказывающих противоположное, — множество. Вот и приходится присяжным защитникам традиций в конце XX века призывать к вере в немыслимые чудеса, хотя речь идёт не о сотворении мира, а о человеческой биографии.