Илья Гилилов - Игра об Уильяме Шекспире продолжается, или Слова, слова, слова...

О «поэтах Бельвуарской долины» Бен Джонсон рассказал в своей пасторальной пьесе «Печальный Пастух», где местом действия прямо указан Бельвуар — замок Рэтлендов. Результаты исследования «Печального Пастуха» и честеровского сборника хорошо согласуются, но Г. этого просто не заметил, как и многих других важных фактов, связанных с ключевой в шекспироведческих изысканиях фигурой Бена Джонсона.

Относительно «величайшего писателя и путешественника мира» Томаса Кориэта из Одкомба рецензент Г. нехотя соглашается, что «возможно, Гилилов прав, и Томас Кориэт не был ни путешественником, ни автором приписанного ему учёного описания путешествия в Европу». Однако раблезианская сущность многолетнего дерзкого фарса вокруг пьяненького придворного шута с участием более полусотни (!) поэтов, написавших на дюжине языков огромное собрание головокружительных панегириков, изданных даже отдельной книжкой, осталась для нашего книговеда непостижимой. В отличие от рецензентов, связанных с театром, со сценой, он не видит, что кориэтова эпопея — не заурядная литературная мистификация, а необыкновенная карнавальная Игра, действие которой протекает как на печатных страницах, так и на сцене реальной жизни. Не заметил (или не понял) рецензент и многочисленных фактов, свидетельствующих о тесной связи Фарса о Кориэте с Игрой об Уильяме Шекспире (одни и те же участники, покровители, издатели, важная роль в обоих случаях Бена Джонсона и др.), что не мешает ему вынести безапелляционный вердикт о том, что «судьба Кориэта не может быть ключом к решению шекспировского вопроса». Но Фарс о Кориэте рассматривается в «Игре» не как единственный, а как один из важных ключей к пониманию феномена Шекспира, и доказывается это не декларациями, а фактами, впервые проанализированными именно в рецензируемой книге.

Научные гипотезы, как известно, оцениваются по тому, насколько полно они объясняют факты, прежде всего в сравнении с другими гипотезами по тем же проблемам. Это должно распространяться и на гипотезы о смысле честеровского сборника и ключевой поэмы-реквиема в нём. Не секрет, что англо-американские специалисты обычно не слишком торопятся признавать достижения иностранных исследователей, российских в том числе. Однако несколько видных западных специалистов уже охарактеризовали датировку честеровского сборника 1612 годом и идентификацию его героев с платонической четой Рэтлендов как самую убедительную и доказательную гипотезу из всех, выдвинутых за более чем столетнюю научную дискуссию. Действительно, только она удовлетворительно объясняет все загадки обстоятельств появления честеровского сборника и его содержания, включая замечательные «Песни Голубя», написанные (по признанию английских специалистов) явно той же рукой, что и шекспировские поэмы и сонеты. Старые гипотезы не могут объяснить многих важных фактов, а ряд фактов прямо им противоречит. Разумеется, основные дискуссии с приверженцами старых гипотез на Западе ещё впереди, и они не будут простыми: ведь они существуют многие десятки лет, прочно обжили учебники и справочники, к ним привыкли, их повторяют, часто даже не вдумываясь в их соответствие фактам. Какая из предложенных более чем за столетие гипотез — Гросарта, Брауна, Ньюдигейта или Гилилова — получит в шекспироведении окончательное признание, покажут время и новые факты. Пока же ни один из фактов, на которых основываются новая датировка сборника и идентификация его героев, не опровергнут, наоборот, прибавились новые, ранее неизвестные.

Никаких обстоятельств, серьёзно противоречащих новой гипотезе, рецензент Г. найти не смог, однако объявил, что для «передатировки» честеровского сборника и идентификации его героев с четой Рэтлендов оснований нет! Право рецензента на собственное мнение бесспорно, но подкреплять это мнение путём игнорирования этих самых «недостающих» оснований (и искажения других) — по меньшей мере несолидно. Тем более что какого-то собственного мнения о смысле честеровского сборника или анализа иных ранее появившихся на Западе гипотез мы от рецензента не услышали. Дело тут явно не в старинной и загадочной английской книге (против её новой датировки никто у нас целые полтора десятилетия не возражал), дело в зловредном «шекспировском вопросе», с которым эта старинная книга сегодня вдруг оказалась связанной, да ещё так тесно! К удивлению и неудовольствию кое-кого из наших рецензентов, воспитанных в идеологически очищенной от всяких нездоровых сомнений стратфордианской вере.