Нина Малькова - «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)

6 августа.. «Разочти хорошенько, сколько нужно тебе комнат и в каком порядке хочешь их иметь и дай мне знать. Квартира Карамзиных уже сдана другим… Я не очень о ней жалею, расположение для нас было бы не очень удобное, да и довольно дорого, особливо же с прибавкою пятисот рублей. Одна выгода не искать, а теперь предстоит мне скука. Дай мне знать и что людей будет с тобою? Как с меблями? Мещерская тебе уступает свои, или дает на подержание? А мебли Карамзиных? Перепишись с ними поэтому… Карамзина велит продавать свои мебли или сложить их куда-нибудь. Я пока остановил».

12 августа. «… Завтра думаю выехать (с дачи) и то для вас. Стану приискивать дом. Не надейтесь жить на фашьонабельной улице. Тут сейчас разность вдвое. Какого же мне искать, искать еще и туда и сюда, а решиться.

Вот жестокое испытание».

17 августа. «Я ночевал в городе и сейчас еду смотреть дома. Я такое распределение и искал, как ты пишешь. О доме Карамзиных право жалеть нечего, … точно у меня не было бы порядочной комнаты особенной, а для служащего она необходима. Погода ужасная и искать дома по этой погоде неимоверное наслаждение… Пока прости, пора лазать по лестницам и заглядовать в нужники».

19 августа. «А дома все еще нет для вашего сиятельства. Домов-то и довольно, да все или чего недостает, или что-нибудь лишнее. Разумеется недостаток в комнатах, а излишок в цене. Мне не хотелось бы платить более 4000 р.».

22 августа. «Есть дома хорошие, но не отдают их менее 6 или 7000. Мы все еще без дома. Сейчас опять еду в город, … есть у меня на виду квартира на набережной, не знаю только, как согласимся в цене, да и надобно ее почистить, а то она очень грязна. А местоположение хорошее, на самой Неве, один страх только, не холодно ли будет».

24 августа. «… Я беру этаж верхний в доме Баташева на Невской набережной. Из всех виденных мною квартир нет приятнее и удобнее этой. Высылай денег, матушка ваше сиятельство, тысячи две, по крайней мере. Надо при заключении контракта дать половину денег».

31 августа: «Я уже дал задатка для дома и все нужные переправки обозначены и решены. Недели через три дом будет готов».

3 сентября: «Карамзины отвечали мне на письмо твое, что мебли их в нашем распоряжении. Теперь отбери от Мещерской, чтобы она приказала Герасиму выдать мне их мебли. Надеюсь, что будет довольно тех и других».

7 сентября: «Кончай скорее и хорошенько все дела свои и милости просим к нам с деньгами, а без денег и не кажись на глаза. Вытолкаю пинками вон за заставу. Какого пишу тебе!… »

19 сентября. «Когда будешь укладывать вещи, не забудь взять в остафьевской библиотеке сочинения Лафатера, они в нижних отделениях шкапов, в красном картоне in-quarto. Вообще ты взяла бы несколько книг с собою».

28 сентября. «Экая ты прыткая… Сейчас готова ехать. Погоди дом еще не совсем готов. Полы, стены, все переделано, перекрашено, печи также. Дай дни два срока… и тогда скажу наверное, когда можете припендерить… Приготовьтесь ехать к 10-му или около… На беду погода ужасная, дождь так и льет, нельзя переносить мебли, ни ставить двойные окна… С понедельника надо будет приняться горячее. Мой дядька и твой черный человек хлопочут как угорелые и пилят меня поминутно».

3 октября: «Прошу объявить старшим княжнам, что с приезда их сюда каждая помесячно будет смотреть за всеми домашними расходами, все записывать и иметь ключи от многого».

10 октября: «Караваны твои пришли и караванный начальник Анна Захаровна порадовала меня, сказав, что в доме довольно помещения… надеюсь останешься и ты домом довольна. Теперь милости просим, приезжай. Главное сделано, но ничего не доделано, чтобы дать тебе удовольствие засучить рукава и похлопотать».

15 октября Петр Андреевич встречает своих домочадцев: жену, Веру Федоровну, сына Павлушу и трех дочерей, Марию, Надежду и Прасковью. Воссоединившаяся семья Вяземских становится постоянной жительницей Петербурга. Но, пожалуй, настало время рассказать подробнее обо всей семье.

Князь Петр Андреевич Вяземский женился довольно рано, в 19 лет, и главное – совершенно неожиданно для всех: родные и друзья считали, что он был вполне доволен своей холостой жизнью. Но, несмотря на скоропалительность, брак оказался прочным и продолжительным. Его избранница – двадцатиоднолетняя княгиня Вера Федоровна Гагарина из старинного знатного рода. Мемуарист пушкинского времени Ф. Ф. Вигель так описывает жену Вяземского: «Не будучи красавицей, она гораздо более их нравилась; немного старее мужа и сестер, она всех их казалась моложе. Небольшой рост, маленький нос, огненный, пронзительный взгляд, невыразимое пером выражение лица ее. Смелым обхождением она никак не походила на нынешних львиц; оно в ней казалось не наглостью, а остатком детской резвости. Чистый и громкий хохот ее в другой казался бы непристойным, а в ней восхищал; ибо она скрашивала и приправляла его умом, которым беспрестанно искрился разговор ее».