Григорий Брускин - Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве

В «Философии общего дела» читаем: «…метод воскрешения предков будет состоять в собирании рассеянного праха и в совокуплении его в тела, пользуясь для сего лучистыми образами, или изображениями, оставляемыми волнами от вибраций всякой молекулы, которая когда-либо существовала. Так человечество сумеет воссоздать тела предков, какими они были при жизни».

Люди для автора «Философии общего дела» – атомы, молекулы, волны, частицы. Материал для научного эксперимента.

Сформулированная выше задача – дело исследовательской научно-технической лаборатории.

А как же «бессмертная душа»?

Отсутствует.

В «Философии общего дела» ни разу (!) не употреблено данное словосочетание.

Против чего восстает Николай Федорович?

Согласно философу, человеку надлежит «победить Природу – источник зла, страданий и смерти». То есть «Жизнь-Добро» должна победить «Смерть-Зло». Порядок и Разум возьмут верх над слепым хаосом, случайностью, иррациональностью.

Звучит вполне в духе позитивизма. Хотя прочие рассуждения представляют собой смесь науки и оккультизма.

Миром нужно мудро руководить.

Каким образом?

«Если люди объединятся для „общего дела“ воскрешения, для реального осуществления христианской правды в жизни, если в братском союзе будут бороться против стихийных, иррациональных, смертоносных природных сил, то не будет царства антихриста, конца мира и страшного суда, то человечество непосредственно перейдет в вечную жизнь» [5] Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. Париж, 1955. С. 76. .

Итак, все зависит от желания и активности людей. Типа: «Если бы парни всей земли…»

А кто он такой – федоровский новый воскресший человек?

Философ рассуждает о теле восставших отцов вполне в духе злодея-изобретателя Ротванга из кинофильма Фрица Ланга «Метрополис»: «организм – машина, и… сознание относится к нему, как желчь к печени; соберите машину, и сознание возвратится к ней!»

Федоров называет подобный процесс: «психофизиологической регуляцией».

Для нашего мыслителя человечество (начиная с Адама) во всей его целокупности – одна семья.

Не любовь к Богу, а сакрализация отцов движет философом. Федоровская родственно-отеческая нравственность смахивает на первобытный культ предков. Поклонение умершим – прародителям и сородичам.

Только в данном случае не пращуры магически участвуют в жизни «детей», а, наоборот, потомки «заботятся» об умерших отцах.

И, пользуясь достижениями науки – научной магией, вызывают предков к вечной жизни.

И праведных, и грешных.

Федорову близка идея апокатастасиса христианских богословов Оригена и Григория Нисского – «восстановление всего мира, без всяких исключений, в обо́женое состояние».

Такое впечатление, что коллективный древний пращур заклял нашего философа. Заколдовал. Превратил в почитателя праха. И тот, зомби, всю жизнь страстно проповедовал общее дело восхваления и воскрешения умерших отцов.

Не правда ли, веет древнеегипетским холодком Подземного царства мертвых?

В теории Федорова также чувствуются отсветы «великого деланья».

Средневековые алхимики говорили о достижении физического «бессмертия», которое, впрочем, измерялось тысячью годами. Это так. Далее, согласно ученым мужам, наступает трансформация – возвращение к своему «потерянному», «забытому» состоянию. К первоматерии. К вечному Свету, частицей которого человек изначально был.

У Мирче Элиаде читаем: «…для воскрешения мертвые тела должны быть испытаны Огнем и всеми Видами Страдания, ибо без страдания и смерти нельзя достичь Вечной Жизни. Мучения всегда приводили к смерти. Не было никакой надежды на „воскрешение“ на трансцендентном уровне без предварительной смерти» [6] Элиаде М. Азиатская алхимия. М., 1998. С. 231. .

В сравнении с пресной федоровской литургией, алхимический Opus Magnum , полный метафор, экспрессии, поэзии и страсти, – приключенческий роман.

Средневековые алхимики «спроецировали на Материю инициационную функцию страдания. Благодаря алхимическим операциям, соответствующим „мучениям“, „Смерти“ и „воскрешению“, субстанция изменяется, то есть становится трансцендентной: она обращается в „Золото“. Золото, повторим, является символом бессмертия… Таким образом, алхимическая трансмутация тождественна достижению материей совершенства: в христианских терминах – ее искуплению» [7] Там же. С. 230. .