Эдуард Фукс - История нравов. Эпоха Ренессанса

Если мы хотим выяснить, прежде всего, стало быть, открыть этот закон, то мы должны начать с того, чтобы проконтролировать связь между теорией и практикой нравственных норм каждой эпохи и современным им общественным бытием человечества.

Такое исследование покажет каждому, умеющему исторически смотреть на вещи, что, как уже было выше указано, не может быть ничего более бессмысленного и нелепого, как живущее еще в голове многих этиков представление о так называемой случайности и произвольности господствующих нравственных воззрений. Мы говорим о том наивном взгляде, который кульминирует в утверждении, что, ввиду невозможности установить какие-нибудь абсолютно достоверные нормы, в нравственных воззрениях господствуют чистая случайность и произвол, и потому только чернь одна обязана с ними считаться. Напротив, l’homme superieur (великосветский ухажер) может свободно игнорировать эти остроты мировой истории. Такая логика ничем не выше и не серьезнее той, которая болтает чепуху о вечной нравственной идее, одинаково осеняющей и покрытого шкурой дикаря, и одетого в черный сюртук христианина. Нелепость такого воззрения обнаруживается уже при первом взгляде, ибо даже самый поверхностный анализ, вооруженный самыми примитивными научными методами, доказывает неопровержимо, что в истории нет бессвязных фактов. Правда, случайные уклонения могут происходить, в смысле патологических явлений, но случайными не могут быть массовые явления, а именно о них идет речь, когда мы говорим о нравственном поведении людей.

Ужели нет связи между развратом, чисто порнографической модой, порнографически насыщенной речью XVIII века и общественным бытием известных классов? А в XVII веке между неумолимой нравственной строгостью английских пуритан, их мрачным однообразным костюмом и заимствованными из Библии оборотами речи и политическими и социальными условиями их существования и т. д.? Это значило бы, что все могло бы быть как раз наоборот, в XVIII веке люди могли бы не придавать особенного значения эротическому воздействию женской груди, а в XVII веке в среде английских пуритан мог бы торжествовать победу утонченный культ физиологического наслаждения, культ эротической наготы. Ясно, что такая логика есть логика сумасшедшего дома. Вот почему она и ходит привидением в голове лишь тех этиков, логика которых, не отягченная разумом, носится над временами, как никогда над ними не носилась «вечная нравственная идея». В истории, как уже сказано, царит Строжайшая гармония, неумолимейшая логика. Сотни уз и мостиков связывают следствие и причину, причину и неизбежное, неустранимое последствие.

Для каждого исторически мыслящего человека эта связь на самом деле так очевидна, что нет надобности подробнее ее обосновывать. Ее можно принять как нечто несомненное. Тому, кто еще обуреваем сомнениями, мы напомним, что эта связь будет вскрыта в дальнейшем как можно убедительнее путем аргументации в другом направлении. Несколько более опытный глаз и более детальная подготовка требуются для того, чтобы понять, что как в господствующих нравственных воззрениях, так и в соответствующем им нравственном поведении выражается вся сумма современного социального бытия людей. Более основательное исследование требуется и для того, чтобы уяснить себе, что мы называем руководящим законом, решающим в последнем счете базисом, на котором все зиждется.

Мы предвосхитим ответ на эти вопросы и уже потом перейдем к их обоснованию.

В нравственном поведении и в соответствующих ему нравственных догмах отражается, как и в правовых воззрениях, в религии, в художественном творчестве и т. д., экономический базис эпохи. Или, выражаясь точнее, все без исключения идеологии являются логическим отражением высоты развития, достигнутого производственным механизмом. Сюда относится: степень общественного разделения труда, степень классового деления, распределение собственности, следовательно, отношения собственности – словом, все, что подразумевается под понятием «экономической основы эпохи». Частная собственность, материальные интересы обусловили собой основной базис нашей половой морали. Она же таким же категорическим образом определяет второстепенные пункты последней. Так как частная собственность является основанием общей морали, то в пределах последней половая мораль должна постоянно меняться, приспособляясь и изменениям и к развитию частной собственности, которой подчинена вся область морали.