Давид Схиммельпэннинк ван дер Ойе - Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции

Однако географическое положение России, в двух частях света на континенте Евразии, создавало определенную двойственность в представлениях жителей о ее континентальной принадлежности. В ранний период русской государственности, когда в XI–XII вв. процветали киевские княжества, Русь установила культурные и торговые связи как с европейскими, так и с азиатскими странами. Монгольское вторжение и последующее иго в XIII в. обрубило связи России с Западом. И даже после того как два века спустя Московское княжество освободилось от ига Золотой Орды, оно оставалось во многом изолированным от остальной Европы.

Когда Петр Великий и его наследники стали в XVIII в. возвращать Россию на европейскую орбиту, то встретили мощное сопротивление со стороны многих своих подданных. Изначально основу оппозиции составляли духовенство и другие консерваторы, видевшие в западной латинской культуре проклятие для православной веры. Однако к XIX в. уже многие члены образованной элиты, попавшие под влияние германского романтизма, также начали утверждать, что место России отнюдь не на Западе. Славянофилы видели в российском обществе фундаментальные отличия от чистого материализма и рационализма латинского мира. Тем не менее даже славянофилы не считали свой народ азиатским 20 20 Sarkisyanz E. Russland und der Messianismus des Orients. Tübingen: J. C. B. Mohr. 1955. S. 203–204; Sarkisyanz E. Russian Attitudes Toward Asia // Russian Review. 1954. 13. P. 245; Riasanovsky N. V. Asia through Russian Eyes // Asia and Russia: Essays on the Influence of Russia on the Asian Peoples / Wayne S. Vucinich., ed. Stanford, CA: Hoover Institution Press, 1972. P. 9–10. . Они полагали, что идентичность России – это другая Европа, прошлое которой тесно связано с традициями византийской православной церкви и аграрным общинным строем древних славян.

Однако были и такие русские, которые видели свое родство с Азией. Историк начала XIX в. Николай Карамзин полагал, что «Москва же обязана своим величием ханам», доказывая, что цари заимствовали самодержавный стиль правления у монгольской политической традиции 21 21 Vernadsky G. The Mongols and Russia. New Haven. CT: Yale University Press. 1953. P. 333 (Русский перевод по: Карамзин Н. М. История государства российского. М.: Книга, 1989. Т. 5. С. 223). . Некоторые стали чувствовать еще более тесную связь с азиатским континентом, как поэт рубежа веков Александр Блок, провозгласивший «Да, скифы мы, да азиаты / С раскосыми и жадными очами…» 22 22 Блок А. Скифы. Стихотворения и поэмы. М.: Художественная литература, 1968. С. 231. . Консервативные газетные издатели конца XIX в. князья Эспер Ухтомский и Владимир Мещерский идентифицировали себя с Востоком, отвергая западный материализм и либерализм 23 23 Схиммельпэннинк ван дер Ойе Д. Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С 86–94. . Ветвью этого течения стала идея начала XX в. о том, что Россия представляет особый, «евразийский» континент, сочетая в себе элементы Азии и Европы.

Подобное смешение континентальной идентичности среди самих жителей России делает еще более интересным вопрос, как они сами представляли себе Восток. «Что для нас Азия?» – спрашивал Достоевский после того, как генерал Михаил Скобелев штурмом взял среднеазиатскую крепость Гёк-тепе в 1881 г. Ответ был однозначным: «Она дает нам главный исход в нашем будущем» 24 24 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Л.: Наука, 1984. Т. 27. С. 32–36. . Азия была одним из тех мест, где русские могли почувствовать себя равными европейцам. Для воспевателя героических подвигов генерала Скобелева в туркестанских песках Восток представлял собой территорию, которую надо завоевать к вящей славе царя и отечества. В этом отношении Достоевский практически полностью соответствует тому образу ориенталиста, который создал исследователь второй половины XX в. Эдвард Саид. Но писатель вряд ли говорил от имени всех россиян, когда называл Восток ареной для атавистических империалистических завоеваний ради завоеваний. Многие его соотечественники относились к Востоку не столь прямолинейно. И если большинство жителей России считали себя европейцами, это отнюдь не означает, что они испытывали антипатию к Азии.

Существует богатая литература об осмыслении Россией своего места в мире, однако в большинстве своем она опирается на дебаты середины XIX в. между «западниками» (сторонникам близости к Европе) и «славянофилами» (полагавшими, что России следует двигаться своим путем) 25 25 Также см.: Koyré A. La philosophie et le problème national en Russie au début du XIXe siècle. Paris: Honoré Campion, 1929; Schelting A. von. Russland und Europa in Russischen Geschichtsdenken. Bern: A. Francke, 1948; Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа. Paris: YMCA Press, 1955; Neumann I. B. Russia and the Idea of Europe. London: Routledge, 1996. . Поэтому исследователи сосредоточивались в основном на отношениях с Европой. Разумеется, нельзя говорить о том, что восприятием русскими Востока полностью пренебрегали. В некоторых работах мы видим мощные антисоветские усилия по поиску «восточных» или даже «татарских» корней в русской национальной душе 26 26 В числе примеров можно назвать: Szamuely T. The Russian Tradition; Knobloch Edgar. Russia and Asia: Nomadic and Oriental Traditions in Russian History. Hong Kong: Odyssey Books, 2007. . Более объективные работы, в том числе Imperial Visions («Имперские взгляды») Марка Бассена и Window on the East («Окно на Восток») Роберта Джераси, фокусируются на отдельных аспектах представлений об Азии 27 27 Bassin M. Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical Expansion in the Russian Far East. 1840–1865. Cambridge: Cambridge University Press, 1999; Geraci R. P. Window on the East: National and Imperial Identities in Late Tsarist Russia. Ithaca. NY: Cornell University Press, 2001. В качестве примера см. исследования горбачевской эпохи, на которые повлияли геополитические взгляды Халфорда Маккиндера: Hauner M. What Is Asia to Us? Boston: Unwin Hyman, 1990. Существуют два недавних обширных исследования на итальянском и французском языках: Ferrari A. La foresta e la steppa: Il mito dell’Eurasia nella cultura russa. Milan: Libri Scheinwiller, 2003; Meaux L. de. L’Orient russe: Representations de l’Orient et identité russe du début du XIX ème siècle à 1917. Paris: Fayard, 2010. .