Алексей Глухов - ... Звучат лишь письмена

Сохранился один из царских приказов, который настолько примечателен, что стоит его привести: «Я здоров, пусть и тебя сопровождает благополучие! Получив это указание, тотчас же возьми с собой Шуму, его брата Белетира, Апла, как и образованных мужей из Борсиппы и принесите все таблички, находящиеся в их домах, а также те, которые хранятся в храме Эзиды». Перечислив затем произведения, в которых он особо заинтересован, правитель продолжает: «Разыскивай редкие таблички, хранящиеся в тамошних архивах, копий которых у нас в Ассирии нет, и принеси их мне. Одновременно я пишу главе храма и правителю города Борсиппы, что я приказал тебе хранить таблички в твоем складе. Никто не смеет отказать тебе в выдаче табличек. Если ты найдешь еще какую-нибудь табличку, которую будешь считать подходящей для моего дворца, возьми ее и распорядись о ее присылке мне сюда». И это, естественно, было не единственное поручение. В результате даже до нас дошло почти 30 000 табличек, а сколько из библиотеки не сохранилось! Некоторые пострадали от времени, многие погибли вместе с городом, часть их была выброшена археологами при первых раскопках дворца ― как мусор...

...Судьба Ниневии ― столицы Ассирии ― известна. Под натиском объединенных войск Вавилона и Мидии она пала. Город подвергся полному разрушению: «Горе тебе, город кровавый, исполненный обмана, преступлений, непрекращающихся грабежей! Несется конница, сверкают мечи, блестят копья: убитых множество... Разграблена, опустошена и разорена Ниневия. Кто станет жалеть о ней? Все, кто слышат о тебе, радуются судьбе твоей: ибо кто же не испытывал непрестанно на себе злобы твоей?» ― писал древний историк. Грандиозный пожар, бушевавший после этого много дней, завершил разрушение, а пески засыпали руины. Вся могущественная ассирийская держава была окончательно похоронена: все города, все поселки, все дворцы и храмы ― решительно все было ограблено и сожжено.

Грабежами, разорениями соседних стран, превращением их жителей в рабов поддерживалось и увеличивалось могущество Ассирии. Страшными казнями владыки страны внушали ужас покоренным народам. Образованность не помешала Ашшурбанипалу совершать такие «подвиги»: «Я сжег три тысячи пленных. Никого из них не оставил я живым»; «Я вырвал языки тех воинов, нахальные уста которых говорили дерзости против Ашшура, моего бога... Остальных людей живьем принес я в жертву. Их изрубленные тела я скормил собакам, свиньям и волкам». Такие надписи, свидетельствующие о неслыханной жестокости царей, не исключение. Ассирийские хроники буквально насыщены выражениями ― «я сжег», «я разрушил», «сравнял город с землей», «содрал кожу с руководителя мятежа». Поэт В. Брюсов сделал поэтический перевод надписи, которую оставил Асархаддон (во времена Брюсова писали Ассаргадон), отец Ашшурбанипала:

Естественно, что никто не пожалел о сокрушении этой страны, о гибели ее столицы, которую поглотили пески пустыни.

В середине прошлого века Ниневию раскопал английский археолог О. Лэйярд. Величественный дворцы, огромные храмы, хорошо продуманная планировка ― все говорило о высокой культуре народа. Археологи углубляются в развалины сгоревшего дворца. Вот две небольшие комнаты. Их пол устлан толстым слоем (полметра!) битого кирпича. Ученый поднимает прямоугольную плитку ― на ней виднеются письмена клиновидной формы. Вторая, третья, четвертая... ― все плитки заполнены ровными, мелкими строчками. Сейчас-то мы знаем, что это, в конечном счете, наиболее ценная часть добычи археологов в Ниневии. Но Лэйярд не придал особого значения «битому кирпичу», смешавшемуся с мусором. Кроме того, он открыл только «филиал» библиотеки, большинство книг хранилось в другом месте. Раскопки найденной столицы продолжил бывший помощник Лэйярда ― О. Рассам. Он обнаружил другой роскошный дворец с Львиным залом. Так он назывался потому, что его стены были украшены скульптурными сценами царской охоты на львов. Здесь-то, в Львином зале, и находилась большая часть библиотеки. Пожар не очень повредил книжное собрание ― книжные таблички рухнули в подвал и пролежали там 25 веков. Пожалуй, можно сказать, что огонь даже способствовал сохранности глиняных книг: обожженные пламенем, они стали еще крепче.