Михаил Хлюстов - Ученые досуги Наф-Нафа

Дикая среда довольно быстро насытится генно-модифицированными видами задав цепочки дальнейших мутаций. Если какое-то растение станет несъедобным для вредителя, тот должен будет пережить соответствующую мутацию чтобы приспособиться к токсинам выделяемым этим растением. В свою очередь и в пищеварительной системе птицы поедающей насекомое должен начать вырабатываться новый фермент, чтобы переварить этот токсин, ставший безвредным для насекомого. И у хищника охотящегося на птичку, и у падальщика, поедающего хищника.

Процесс аналогичный распространению ДДТ подмеченный во второй половине ХХ-го века. Тогда еще можно было запретить один реагент после его обнаружения в печени антарктических пингвинов. Приведенная выше апокалиптическая картина злоупотребления «пищей Франкинштейна» просто-напросто воспроизводит уже пройденный во второй половине ХХ века процесс химизации сельского хозяйства. Поначалу небывалые урожаи радовали, выращенные только на химических удобрениях гидропонические овощи-фрукты впечатляли размерами и внешним видом, слово «нитраты» еще прочно не вошло в лексикон, а цепочки накопления вредных веществ еще не истребили значительную часть фауны. На лицах фермеров сияла все та же улыбка веры в «волшебную палочку» науки. Позже пришло все то же отрезвление, на грани отравления с глубоким «похмельным синдромом». Сегодня сложней, поскольку ГМП это уже не ДДТ в печени пингвинов, а генно-модифицированные клетки этой печени.

Итак, произойдет глобальная мутация флоры и фауны при которой неизбежной станет массовое вымирание «неудачных» особей. Случится обострение естественного отбора, «одичание» искусственных генов, большая часть которых, разумеется, будет отброшена и исключена из оборота. Меньшая часть приживется, равновесие будет восстановлено. Но какой ценой? Высокопродуктивное сельское хозяйство получит сверхвыживаемых вредителей сильно разоривших дикую среду и снизивших естественное разнообразие видов. А прижившиеся в дикой природе искусственные гены поднимут ее агрессивность.

Отдельно можно рассмотреть мутации микроорганизмов: болезней модифицированных растений и животных, расширение спектра их носителей. Если раньше какая-нибудь фитофтора заражала только пасленовые, то в процессе атаки на картофель с генами кролика может приспособиться к атакам на кролика. Все зависит от количества кроличьих генов в картофеле или модифицированном винограде. Пока гипотеза но в генетике, как в кошмарном сне, не может быть непродуктивных гипотез. Теоретически можно пересаживать любые гены любому организму в любом количестве, создавая любых монстров с любыми заданными признаками. Особые «успехи» сулит генетическая наработка специфических болезней «сельхозвредителей» с их последующим «бегством» на лоно природы.

Можно долго развивать логику процесса, прогнозировать, даже фантазировать… но что в summa summarum [261]? В итоге человечество получит такое сельское хозяйство, при котором придется постоянно генно-модифицировать человека, чтобы он мог безопасно потреблять монструозную пищу. Человечество получит значительно более агрессивную «дикую природу» успешно освоившую нужные ей для защиты мутации, и особенно активную среду паразитов человека и вредителей сельского хозяйства. Получит новый букет инфекционных болезней etc. Вот только вряд ли дождется нашествия шагающих и маслящих плотоядных сорняков или ящеров с крыльями из листьев. Все окажется куда банальней и много срашней.

Тоталитарные режимы не случайно относились к генетике с большим подозрением, доходя до объявления ее «продажной девкой империализма». На уровне базовых идеологических посылок тоталитаризм почувствовал кардинальное расхождение в выборе путей социально-генетического отбора. Занимаясь исключительно социальной селекцией на уровне классов и наций, устраивая Lebensborn [262]или ГУЛАГ режимы выводили породу «человека будущего» — в фашистском прочтении Ubermensch [263]. «Ошибки природы» исправлялись самыми радикальными методами. С жестокостью военного механизма работал программа эвтаназии: ликвидации сумасшедших, неизлечимых больных, инвалидов, всех Untermenschen [264](т. е. целых народов), стерилизации носителей наследственных заболеваний. Прямое лабораторное вмешательство в гены считалось святотатством, и до сих пор считается таковым традиционалистами ратующими за запрет клонирования человека (примечательно, что часть их идейных противников — гуманистов, тоже стоит за запрет, но по совершенно иным причинам. Они считают клонирование негуманным экспериментом над человеком.). Вместо научных гипотез выдвигалась мистические «доктрина крови», «арийской нации», заговора неполноценных народов, варианты социального дарвинизма в «национал — социалистическом» изводе. До сих пор политики используют генетику в различных спекулятивных вариантах для разжигания национальных страстей, сводя все к примитивному противостоянию: «генетический мусор надо вымести — «порода» должна доминировать». Под «генетическим мусором» подразумеваются исключительно инородцы. Дай им волю, и круг фашисткой эвтаназии вновь провернется.