Александр Севастьянов - Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Наша гипотеза куда политкорректней. Смешение кроманьонца и неандертальца происходило и в Европе, и в Африке. Но соотношение господствующих типов было при этом различным. В результате чего в Европе остался белый кроманьонец с неандертальской примесью, а в Африке — черный неандерталец с примесью кроманьонца. Разницу чувствуете? Тысячелетиями затем происходила реверсия доминантной и вытеснение чужеродной рецессивной генетики: неандертальской у кроманьонца, кроманьонской у неандертальца. Результат: европеоиды в Европе, негроиды в Африке, а гибридная раса, в лице многих этносов с причудливыми комбинациями расовых признаков, — на периферии проторас, в пограничной зоне наиболее долгого и активного смешения: в Передней Азии, Средиземноморье и Северной Африке. Просто и ясно.

Ну, а о том, что все расы имели одного общего предка — это, извините, из области гипотез, если не фантазий. Разные расы — разные виды. И предок кроманьонца на сегодня неизвестен, об этом в один голос твердит сегодня уже большинство специалистов, хотя это не значит, что его не было.

Последняя точка наших разногласий — вопрос об эволюционном неравенстве рас. Но это на самом деле — вовсе не расхождение между научными позициями, как может подумать наивный читатель. Это расхождение между оголтелой беспардонной демагогией и ясным незамутненным взглядом на вещи.

Вот, к примеру, Аксянова спрашивает нас лукаво: «Почему, например, культуру эскимосов — северных охотников на морского зверя — не считать высокоразвитой?» (67). Тут остается только предложить ей на выбор: пусть она либо назовет имена эскимосских писателей, композиторов, философов, инженеров, учёных, чьи достижения сравнимы с достижениями лучших европеоидных умов и талантов, либо пусть сознается в непристойнейшей демагогии и застрелится с горя и стыда. Ну, и в отношении всей негроидной расы можно предложить политкорректным нашим стронникам эволюционного равенства такой же выбор. Ведь дело в том, что огромный культурный разрыв между кроманьонцем и неандертальцем, бывший изначально (ассортимент каменных и иных орудий у первых раз в пять превышает таковой у вторых), во всех смыслах полностью унаследован их потомками, прогрессировав в тысячелетиях и проявляясь во всех сферах, требующих интеллекта.

И хватит об этом.

Аксянова — с вызовом! — задала нам вопрос, на который я особенно охотно отвечу: «По какую линию фронта Второй мировой находились ваши родственники? Не оскверняете ли вы их память?»

Случилось так, уважаемая, что род Севастьяновых всегда сражается только на одной стороне: на русской. Когда была гражданская война, мой дед, распределенный после кадетского корпуса в красную Ладожскую флотилию, бежал через всю страну на юг и воевал под началом Деникина и Врангеля. Потому что русские тогда были там — в Белой армии. А против них была взнуздавшая русское простонародье антирусская мразь в лице лениных, троцких, свердловых, дзержинских и т. д. А когда началась Великая Отечественная война, то на фронт отправились моя бабка (дед был уже расстрелян) и мой отец. Они сражались в Красной армии, потому что русские на сей раз были там. Бабка погибла в бою в 1943, отец воевал все 4 года. А против них вновь была антирусская мразь, на этот раз немецкого и др. происхождения. Сегодня опять идет война, и воевать теперь приходится мне — все на той же русской стороне, разумеется, против антирусской мрази. Противник сегодня опять другой, а мы-то — те же самые.

А вот вы-то на чьей стороне, г-жи Аксянова, Артемова, Бутовская и примкнувший к ним С. В. Васильев из того же тишковского гнезда (его краткий вульгарный донос в прокуратуру разбирать ниже моего достоинства)? По какую линию фронта стоите? С кем связались, кому служите, на кого работаете? С этой ходячей русофобией — с Бродом, Гербер, Тишковым? Не стыдно?

Наверное, нет, не стыдно. И не больно, не страшно за русский народ. С каким хладнокровием, если не с удовлетворением пишет Аксянова о зримой гибели русских: «Вследствие продолжительного и широкого по масштабу смешения этнически русского населения со своими соседями или мигрантами из далеких стран в составе этого народа все больше лиц с монголоидными признаками внешности, со смуглой кожей и курчавыми волосами, с любыми ранее экзотическими комбинациями черт внешности. И этот естественный процесс не смогут остановить ни запреты, ни репрессии, ни севастьяновские “разъяснения” заблудшим» (90).