Владимир Шадруский - Марк Алданов - комментатор русской классики

В романе «Самоубийство» (1958), вышедшем уже после смерти Алданова, появляется единственная фраза, имеющая отношение к Герцену, и связь с Герценом преподносится иронично - не самим автором, а его персонажем, руководителем большевиков. Ленин накануне съезда партии размышляет о Плеханове, оценивая его как возможного претендента на лидерство, и видит в нем лишь декоративную фигуру: «Будет стоять на трибуне в длиннополом наряде, конечно, со скрещенными ручками, у него всегда скрещенные ручки, не то Наполеон, не то Чаадаев, - ох, надоело. Будет сыпать цитатами; и тебе Дидро, и тебе Ламеттри, и тебе Герцен» [260] Алданов М.А. Самоубийство // Алданов М.А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1991. Т. 6. С. 18. .

Историк М.М. Карпович, на наш взгляд, был очень близок своему другу Алданову, в его отношении к Герцену. Вероятно, за годы общения Карпович и Алданов могли повлиять друг на друга как в оценке русской классики, так и в понимании свободы. Герцен для Алданова был одним из воплощений редкой свободы личности, но свободы, которая давала возможность заботиться о человечестве, а потому нисколько не удивительна и забота Герцена о свободе в отечестве и свободе конкретного мужика. Карпович словно продолжает своими словами высказывания «алдановского» Герцена: «Самое поразительное в Герцене - сложность его личности и его идей. Мы имеем дело с одним из самых одаренных и привлекательных интеллектуалов того времени, а возможно, и всех времен <...> можно рассмотреть одну главную основополагающую идею, даже не абстрактную идею, а чувство, страсть (une idée-force): его прежде всего интересуют индивидуум и свобода индивидуума» [261] Карпович М.М. Герцен // Карпович М.М. Лекции по интеллектуальной истории России. М.: Русский путь, 2012. С. 139, 141. . Одна из ценностей жизни, безусловно, удерживающая Алданова и стихийно подаренная ему Европой, - свобода в отношении высказываний к России, оказывается едва ли не главной на Западе. Но индивидуальная свобода нужна ему не только ради самосохранения, а ради максимального самовыражения для общественной пользы. И, несмотря на то, что во времена Герцена не пользовались термином «интеллигенция» (говорил о «мыслящих русских»), вошедшим в русский обиход в 1860-е годы, М.М. Карпович указывает на то, что Герцен видел главной задачей для своего социо-культурного слоя: «Миссия интеллигенции заключалась в том, чтобы довести социалистическую идею и идею человеческого достоинства (возможно, они неразделимы), индивидуальной свободы до самых глубин российской народной жизни, помочь общине развиться в более совершенную социальную организацию» [262] Там же. С. 151. .

Позиция Карповича в отношении творчества Алданова необыкновенно важна, потому как некоторые постулаты автора «Ключа» Карпович соотносит со взглядами Герцена. Так, в статье «Алданов и история» Карпович впервые объясняет философский подход Алданова к историческому процессу, отходя от стереотипного представления о том, что случай в представлениях Алданова - главная действующая сила в мироздании: «История, не руководимая ни Провидением, ни мировым разумом, ни человеческой волей, тем не менее имела свои цели - и притом самые благие: отвечала на нужды эпохи, вела человечество по пути прогресса и т.п. Против такого антропоморфизма, против наделения материала в природе или в истории - человеческими атрибутами разума и воли, больше ста лет назад восставал еще Герцен. История сама по себе никаких целей не имеет и иметь не может. Только человеческий разум и человеческая воля могут вносить смысл в стихийный исторический процесс» [263] Карпович М.М. М.А. Алданов и история // Новый журнал. 1956. № 47. С. 259. . Сближение позиции агностика Алданова с позицией Герцена имеет очень сильную аргументацию именно в отношении к разуму и высокой оценке личности человека.

Таким образом, в различных текстах Алданова - в публицистике, литературно-критических статьях, очерках, романах проявляется знание герценовско- го слова. Оно становится многоаспектным: то являет собой аргумент, то средство осмысления и критики, то средство рефлексии главного персонажа. Философия, публицистика Герцена, торжествующая в них свобода наиболее привлекательны для Алданова. Более того, алдановское отношение к либеральным ценностям имеет во многом герценовскую основу. И вместе с тем Герцен для Алданова - это не безусловный гений, а писатель, политик, который делал ошибки, но совершил главное - обозначил традицию свободного слова, которую так ценили русские эмигранты и которой, на их взгляд, не хватает советскому человеку - писателю и читателю.