Дэвид Гребер - Бредовая работа [Трактат о распространении бессмысленного труда] [litres]

Кажется, существует целый отдельный вид работы, которая состоит в ликвидации ущерба, причиненного начальником, занимающим свое место по причинам, не связанным с его способностью выполнять работу. (Это отчасти пересекается с работой шестерок, которые тоже должны выполнять работу за начальника, но это не совсем одно и то же.) Приведу еще один пример: программист работает в фирме, которой управляет венский психолог, воображающий, что он совершил революцию в науке и встал в один ряд с великими предшественниками. То, что он изобрел, в компании называют просто Алгоритмом. Задача Алгоритма состоит в том, чтобы воспроизводить человеческую речь. Компания продавала его фармацевтам для использования на веб-сайтах. С Алгоритмом была только одна проблема: он не работал.

Нури: «Гением», основавшим компанию, был венский исследователь, психолог. Он утверждал, что открыл Алгоритм. Много месяцев мне не разрешали посмотреть на этот Алогоритм, я только писал программы, в которых он использовался.

Код психолога никак не давал нормальных результатов. Обычный цикл выглядел так:

• Я демонстрирую изъяны его кода на каком-нибудь смехотворно простом предложении.

• Он глубокомысленно хмурит брови: «Хм-м… как странно…» Как будто я только что обнаружил единственный крошечный изъян у Звезды Смерти.

• Он на два часа исчезает в своем логове.

• Триумфально появляется, ошибка исправлена – теперь всё идеально!

• Возвращаемся к первому пункту.

В конце концов программисту пришлось заняться написанием самых примитивных скриптов для «Элизы» [54] Простенький скрипт для естественного языка, разработанный в конце 1960-х. , чтобы имитировать речь на веб-страницах и скрыть тот факт, что Алгоритм по сути был чушью. Компания же, как выяснилось, была запущена из чистого тщеславия, и для руководства ею наняли генерального директора, который до этого управлял тренажерным залом.

Большая часть работы костыльщиков – это результат сбоя в системе, который никто не потрудился исправить. Например, задания, которые можно было легко автоматизировать, но либо ни у кого не доходят до этого руки, либо менеджер хочет сохранять максимально возможное число подчиненных, либо же творится какая-то организационная неразбериха, а иногда из-за всего этого вместе. У меня множество таких историй. Приведу несколько примеров:

• «Я работал программистом в туристической фирме. Какой-то бедолага несколько раз в неделю получал обновленное расписание рейсов по электронной почте и вручную вбивал его в Excel – в этом состояла его работа».

• «Я должен был переписывать информацию о государственных нефтяных скважинах из одной тетради в другую».

• «Каждый рабочий день я в течение семи с половиной часов делал ксерокопии медицинских карт ветеранов… Работникам всё время говорили, что покупать оборудование для оцифровки слишком затратно».

• «У меня была одна обязанность: следить за почтовым ящиком, на который работники присылали письма, запрашивая техническую помощь. Нужно было копировать их и вставлять в другую форму. Эта работа не просто напрашивалась на автоматизацию – она и была автоматизирована! Но у менеджеров возникли какие-то разногласия, и из-за этого начальство выпустило единый стандарт, который отменил автоматизацию».

В обществе производство костылей традиционно было женской работой. На протяжении всей истории выдающиеся мужчины слонялись, не замечая половины происходящего вокруг, и оттаптывая при этом тысячу ног. Моральный труд по умиротворению их эго, успокоению нервов и обсуждению возможных решений созданных мужчинами проблем, как правило, ложился на плечи их жен, сестер, матерей и дочерей. В более материальном смысле производство костылей можно считать типичной функцией рабочего класса. Архитектор может разработать план, который потрясающе выглядит на бумаге, но именно строитель будет думать над тем, как в реальности установить электрические розетки в круглой комнате, и ставить настоящие подпорки под предметы, которые в действительности просто не подходят друг к другу так, как указано на чертежах.

На самом деле в последнем случае речь вообще не идет о бредовой работе: она ничуть не более бредовая, чем работа дирижера, который исполняет симфонию Бетховена, или актрисы, играющей леди Макбет. Между чертежами, схемами, планами и их реализацией всегда есть определенный зазор; следовательно, всегда будут люди, которым придется вносить необходимые коррективы. Эта роль становится бредовой, когда план очевидно не может сработать и любой компетентный архитектор должен был это понимать с самого начала, – когда система устроена столь глупо, что ее провал абсолютно предсказуем, но вместо того, чтобы решить проблему, организация предпочитает нанимать на полный рабочий день сотрудников, чья задача полностью или преимущественно сводится к тому, чтобы ликвидировать ущерб. Как если бы домовладелец, обнаружив протечку в крыше, решил бы, что нанимать кровельщика для починки слишком хлопотно, вместо этого подставил бы под нее тазик и нанял на полную ставку человека, чтобы тот периодически выливал воду.