Кирилл Кобрин - На руинах нового

, либо кувшин, либо молодое рисовое вино, либо просто доброе рисовое вино и так далее. Специалист может сказать, что тут обычный для китайской поэзии ход, мол, поэт сидит в одиночестве или с другом, пьет вино, думает о благородной старине и сочиняет стихи – это есть у всех. Совершенно верно, но у остальных есть и другое, а у Тао Юаньмина – другого мало, и оно не так интересно. Более того, возьмем, к примеру, того же Ли Бо, он вино может воспеть, но иначе: это веселье, это нечто – пусть по-китайски, но все же – немного вакхическое, радости жизни и далее по списку. Тао Юаньмин хоть и рад другу-собутыльнику, но видно, что предпочитает пить один. Он погружен в себя. От Тао Юаньмина нечасто можно услышать что-то про природу, хотя, когда он действительно обращает свой нетрезвый взор к ней, его описания невероятно точны и тонки. Осушая чашу, он как бы следует за вином внутрь себя, но не в философические глубины и не психологические – нет, он где-то между «я» и окружающим его телом, домом, крестьянским двором, деревней, провинцией, Поднебесной. Вот эта промежуточность и отличает его от прочих авторов книги «Китайская классическая поэзия».

Я сижу на скамейке в парке Ваньцзянлоу и читаю такое:

Это экспозиция, точнее – описание места действия. А само действие такое:

Очень трогательный текст, совсем непохожий на патентованные воспевания уединенной жизни истинных мудрецов. Прежде всего: «булавка» – часть официального наряда тогдашнего чиновника; ею закалывалась специальная шапка китайского бюрократа. Остальное понятно – но необычно. Обычно если мудрец в одиночестве осушает кувшинчик-другой вина, он это вино не изготовляет – оно либо куплено, либо принесено добрым человеком или, тем более, добрым другом. Но если даже он сам делает напиток, то уж точно в китайской (как и другой иной) поэзии сложно найти описание вдумчивого потребления алкоголя в окружении малолетних детей. Какие-нибудь юные девы еще могут присутствовать при этом, но уж точно не собственные отпрыски, не достигшие совершеннолетия. Тут какое-то другое пьянство – семейное, что ли, – однако в стихах Тао Юаньмина (конечно, только в тех, что содержатся в книге Эйдлина) жена упоминается всего один раз [3] «Жену я зову, детей мы берем с собою И в добрый к нам день гулять далеко уходим». . Дети (сыновья) есть, родивших и воспитывающих их матерей – почти нет. У Тао Юаньмина нет вообще про любовь, совсем. Он про другое, про то, что очень сложно как-то определить. Впрочем, попробуем: Тао Юаньмин – про протекание жизни, но довольно специальной жизни, нетипичной для его века, как и для литературы и литераторов вообще. При этом такая жизнь внешне – самая обычная: деревня, хозяйственные хлопоты, детишки под ногами возятся, а автор сидит, подливает себе свежее рисовое, поглядывает на небо и размышляет о старине. Что именно размышляет – непонятно; восклицание «о, раздумья мои глубоки!» не выглядит особенно серьезным, мало ли что с пьяных глаз можно сказать. После пары чашечек вина почти любая собственная мысль покажется весьма глубокой. Впрочем, Тао Юаньмин не настаивает на особом значении своих раздумий. Они – его раздумья, они – ему в данный момент кажутся глубокими, остальным же и дела нет до того.

Это было удивительное отшельничество. Тао Юаньмин все время где-то между, в промежутке, в межеумочном состоянии, однако устроился он в этой позиции не без удобства, пусть хоть ни денег, ни одежды приличной, крыша дома дырявая, а если неурожай, так и вовсе приходится просить подаяние. Но опять же это другое подаяние, нежели то, что просит буддийский монах или профессиональный нищий. Это вынужденный ход человека, который привык кормиться своим трудом, но тут случилась засуха… что поделаешь? Тем более что добрые люди не только еды дадут, они с Тао Юаньмином и вина выпьют. Поэт одновременно крестьянин и не-крестьянин, отшельник и не-отшельник, пьяница и не-пьяница (последнего халата за чашу не отдаст). Самое удивительное, что Тао Юаньмин не претендует на то, чтобы быть – или зваться – мудрецом. А ведь не за чем иным, кроме как за мудростью, обычно из «большого мира» не удаляются.

Читать дальше