Сборник статей: Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона

Нужен был тысячелетиями накопленный, по крупицам собранный самими сибиряками и потому драгоценный сам по себе опыт взаимодействия с Севером, с тайгой и ее бурными, сильными реками. Именно накопленный и сложившийся опыт позволял чувствовать эти суровые земли своим домом, позволлял «вжиться» в них, обрести гармонию с этим таежным миром, заимствовать у него силу и разумную бережливость своих жизненных сил, суровость и вместе с тем открытость для тех, кто умеет понять и полюбить эти места, оценить эту особую, ни с чем не сравнимую красоту.

К тому же для земледельческих государств Южной и Юго-Восточной Азии, как и для скотоводческих племен, осваивавших степные просторы, окаймлявшие с юга сибирскую тайгу, вряд ли представляли большой интерес эти земли, непригодные ни для высоко продуктивного земледелия, ни для эффективного скотоводства. В силу всего этого на всем протяжении многих тысячелетий без какого-либо внешнего вмешательства шло развитие особых культур Западной и Восточной Сибири, сохранявших свою внутреннюю самостоятельность и оригинальность. Но внутри огромного пространства Сибири в то же время шли процессы взаимовлияния между самими сибирскими культурами от запада до востока и от юга до севера. Встречи различных кочевых групп и племен по берегам рек благодаря тесному соседству на осваиваемых новых территориях, военные столкновения, сотрудничество и перекрестные браки содействовали формированию общих черт у народов Сибири. А размежевание, разветвление культур содействовало транспортировке накопленного опыта из одного региона в другой, разветвляясь вместе с сибирскими реками и их притоками.

Ярким примером тому в Западной Сибири могут служить памятники поселения Боборыкино II в бассейне Иртыша и Оби на р. Исети, левом притоке Тобола, у г. Шадринска. Археологи склонны определять открытую ими новую культуру как возникшую на основе местной культуры «кошкинского» типа (название получено по стоянке Кошкино V в Нижнем Притоболье), к которой присоединились и с которой отчасти смешались культуры племен, продвинувшихся на север в Притоболье из Прикаспийской низменности и от Аральского моря. Соприкосновения и смешения культур наблюдаются и в других местах Западной Сибири, а также просматривается связь формирующихся этнокультур Приобского бассейна с культурами Европейского Приуралья, куда, возможно, огибая Полярный Урал с севера, прошли древние охотники и рыболовы северных предгорий Алтая в поисках богатой добычи, оленьих стад и новых богатых рыбой рек и озер. Заметно также взаимовлияние и смешение западносибирских и восточносибирских культур в районах верхнего и среднего течения Енисея и Оки при сближении и соприкосновении бассейнов двух этих великих сибирских рек.

Есть основания говорить об устойчивости традиций сибирских культур в связи с замедленным их развитием. Так, например, в Среднем Зауралье в течение всего новокаменного века устойчивой и мало изменяющейся становится общая схема орнамента на керамических изделиях (стоянки Евстюниха I, Ташково I, Анин остров, Кокшаровский холм и др.), зооморфные изображения, головки зверей и птиц, что, возможно, связано с формирующимися мировоззренческими представлениями. Длительное время сохраняют свой облик и жилища, как правило, полуземлянки (Евстюниха I, Ташково I и др.) площадью около 35–40 кв.м. с пологим или ступенчатым входом, очагом посередине. В данных жилищах толщина культурного слоя говорит о длительном обитании в нем людей, что, вероятно, связано с успешным, стабильно обеспечивающим жизнь небольшой группы промыслом. Известны случаи каменных кладок – дальних предшественников каменного строительства. Так в Среднем Зауралье на стоянке на Барсовой горе II/I недалеко от г. Сургута как внутри, так и снаружи жилища обнаружены каменные кладки и каменные сооружения, возможно, подсобного характера. Среди поселений в Нижнем Притоболье «кошкинской» группы (Кошкино V, Ново-Шадрино I, Усть-Суерское II, Ташково III и др.) помимо широко распространенных землянок глубиною до 1,6 м встречаются и наземные сооружения, неглубоко врытые в землю дома каркасно-столбовой конструкции. В нижнем слое Рафайловского городища в том же районе археологами обнаружены остатки трех наземных сооружений. Эти факты говорят, с одной стороны, о поселениях охотников и рыболовов, приобретающих в условиях постоянного рыбного промысла устойчиво-стационарный характер, а, с другой стороны – о навыках использования леса и камня для строительства жилищ вместо менее удобных и прочных костей крупных животных, тем более, что сами крупные животные постепенно исчезали и переставали быть объектом постоянной охоты. Следы традиций такого рода построений заметны и в период средневековья и в более позднее время.