Ольга Аксютина - Панк-вирус в России

О: У вас на концертах я бы не сказала, что очень много думающих панков. Большинство…

Р: Ведь в панке, как и в любом течении, много левых людей. Большинство молодняка воспринимают панк как «бесиловку», «пьянку», подростковые тусовки. Они плюются, блюют, держатся друг за друга, кричат: "Мы — суперпанки" — пьяные, у них сопли из носа текут. Если человек одел панковскую майку и сбрил себе виски — это не значит, что он панк. Зачастую, это просто временное увлечение. Я считаю, что панком человек рождается, и живет с этим до конца жизни. А в нашей стране, т. к. у нас все через задницу, все извращенное и искаженное, настоящие панки могут и не пойти в панк-тусовку, потому что здесь панк подразумевает под собой это плевание, какашки и всякую дребедень. А просто быдло какое-нибудь, наоборот, может пойти в "панки".

О: На Западе в панк/хардкор среде все большие позиции завоевывает вегетарианство, веганство. Как ты относишься к данной проблеме?

Р: В Америке, например, достаточно теплый климат. Там это мясо сто лет никому не нужно. Оно не лезет на жаре, понимаешь? Там, конечно, будешь питаться фруктами, и они там дешевле, потому что они растут там неплохо. Они там не пользуются мехом — «GREENPEACE». На хрена им там шубы нужны, если они в шортах ходят? Я тоже против убийства животных, но, когда у тебя мороз 30 градусов, тут любой американец сразу шубу оденет, чтобы ему тепло было, и мясо начнет есть, чтобы была сила, и водку начнет пить, чтобы не простудиться, не заболеть. Тут другая система.

О: А ты много мяса ешь?

Р: Каждый день пытаюсь, когда деньги есть, и фрукты, (смеется) . Какой панк у нас здесь может позволить фрукты? И кефир пью. И йогурт пью. Когда деньги есть.

О: У тебя выходили пластинки за рубежом. И «Purgen» — одна из самых известных русских панк-групп за границей. Я знаю, тебе приходит большое количество разной информации, из разных стран пишут письма… Кто пишет, о чем, из каких стран?

Р: В основном, пишут те, кто занимается панк-общественной деятельностью, что-то выпускают, приглашают нас участвовать в сборниках, с радио каких-то иностранных, или пишут просто какие-то люди, которые интересуются русским панк-роком, хотят это услышать.

О: А много таких людей?

Р: Мне за год пришло писем сто.

О: Из каких стран?

Р: Америка, Мексика, Франция, Англия, Швейцария, Германия…

О: И чем их так русский панк-рок интересует?

Р: Не то что русский… Просто хотят услышать наши записи, потому что наши пластинки и кассеты, в основном, в Америке и в Германии распространяются, потому что у нас там близкие друзья. Но та же американская пластинка и в Японии продается, в Канаде.

О: А кто вам в Америке выпустил пластинку?

Р: Тот человек, которому понравилась наша группа, наши записи.

О: Откуда он их получил?

Р: Он прямо, приехал ко мне и все переписал.

О: А как он о тебе узнал?

Р: Я давал интервью в "Maximum Rock&Roll", оставил там свой адрес. И в один прекрасный день — сижу дома: звонок в дверь, стоит американец в нашивках и шортах с бритыми висками: "Привет!". У него кличка Red Nick. Он фанатик России и всю жизнь хотел услышать панк-рок на русском языке. Панк идейный, причем, он преподаватель в каком-то университете. Переписал записи и выпустил "Трансплантацию мировоззрения" (1993 год).

О: А как лейбл называется?

Р: Я не знаю.

О: Ты знаком с разным панк-роком из разных стран. Что тебе более близко?

Р: Да, у меня много очень кассет — и польские, и чешские, и японские панк-группы. Дальше всего мне — это американский панк-рок, особенно, это современная калифорнийская музыка типа «Offspring», «Rancid», хотя "Dead Kennedys" мне очень нравятся, «Hysteric» — тяжелый панк.

А ближе всего мне социалистический панк — польский, немецкий (ГДРов-ский). Мне больше нравится панк-хардкор, панк-металл, посерьезнее, потяжелее, побыстрее. Польский «Postrejiment», например. Социальный сарказм, жесткий панк.

О: Как ты относишься к стрейтэйджерству?

Р: Положительно. Сейчас я стараюсь как можно меньше пить, как можно меньше курить, меньше всего этого употреблять. Но это сложно. Сигареты я курю — это привычка, но я хочу бросить, потому что это тупое занятие, которое портит мне легкие. Пьянство — то же самое. Ты тупеешь, тупой делаешь хренотню. А наркотики — это занятие для бездельников, у которых нет смысла в жизни. Я стараюсь быть стрейтэйджером. Но я иногда курю, иногда пью, иногда курю траву. Но стараюсь делать это как можно меньше. Организм ведь сам все вырабатывает: и эйфорию, и праздник, и когда ты долго употребляешь алкоголь, все эти вещества в организме, которые тебя заставляют жизни радоваться, перестают действовать. Это все очень плохо. Лучше слушать музыку, заниматься любовью, заниматься спортом. Я раньше занимался спортом, но потом начал пить, курить… А тут недавно пробовал опять начать подтягиваться, грушу долбить, в форму себя привести. Вот, например, на улице ко мне кто-то докопался, и я начал с ним драться, все руки себе разбил сразу, потому что не готов к этому. Да я его побил, но своему телу вред нанес… Или тебе срочно нужно куда-то добежать. Ты пробегаешь 20 метров и уже никакой. Что это такое? Конечно, лучше заниматься спортом. В здоровом теле — здоровый дух. Такой панк-образ жизни — секс, наркотики, рок-н-ролл — человека хватает на 5 лет, и его можно на помойку выкидывать. Так нельзя жить. Но кому-то нравится. Я понял, что я пью только тогда, когда мне плохо. Главное, чтобы это не превращалось в зависимость. Я люблю, конечно, и по распиздяйничать, и полентяйничать, и нажраться, и побуянить. Это все, конечно, круто, но это не смысл жизни.