Гамильтон Гибб - Арабская литература

Она, белая самка онагра, виднеется сквозь ночной мрак,

светящаяся подобно жемчужине морской, снятой с своей нитки,

Пока не рассеивается ночной мрак и не настает утро; тогда

она пускается бежать, едва дотрагиваясь ногами до земли.

Вдруг ей слышатся издали голоса людей, и она испугалась,

не видя их, ибо люди — ее погибель.

Она заметалась и туда и сюда, чуя опасность всюду,

и впереди и позади.

И вот стрелки [из лука] промахнулись и спустили

вислоухих, приученных, с поджарыми боками [собак].

Они настигли ее, а она повернулась к ним рогами,

длинными и острыми, как самхарийские копья,

Чтобы отогнать, хорошо зная, что, если не отгонит,

близок конец ее — смерть.

И она убила из них Касаби, обагрив кровью, повторным

нападением повергла другую из них — Сухам **.

______________

** Из му'аллаки Лабида.

Только после этого поэт, как правило, подходит к настоящей теме своего произведения. Употребляя тща-{23}тельно отобранные эпитеты, он раскрывает перед своими слушателями ряд картин из жизни племени, сцену пирушки или грозы в пустыне; он превозносит собственную доблесть или дерзко возвещает о славных подвигах своего племени; он воздает хвалу своему покровителю и воспевает его щедрость; в ликующих тонах описывает он битву или успешный набег или преподносит этику пустыни в духе назидательного пессимизма. Этими стихотворениями, наряду с элегиями (которыми в особенности прославились несколько поэтесс), песнями мести и сатирами, по сути дела исчерпывается круг тем древней арабской поэзии. Нетрудно понять, как просто было поздним составителям антологий выделить часть свободной канвы оды и рассматривать ее в качестве самостоятельного стихотворения.

Мы ограничимся здесь кратким рассмотрением некоторых наиболее характерных авторов. Среди поэтов пустыни первое место по времени, а также, согласно мнению многих критиков, и по заслугам принадлежит Имру ал-Кайсу, "вождю поэтов на пути в огненный ад" в представлении раннего мусульманского пуританства. Распутный сын главы недолго просуществовавшего арабского царства, он провел остаток своей жизни в изгнании и безуспешных попытках отомстить за смерть отца и восстановить распавшееся царство. Его му'аллака, содержащая прекрасное изображение бури, свидетельствует о его даре описывать явления природы, а также об искренности его любовных стихов. Эгоцентризм, пронизывающий его произведение, находит, однако, наиболее яркое выражение у странствующих поэтов Та'аббаты Шарра и аш-Шанфары, "Песнь мести" первого и "Поэма, рифмующаяся на Л" аш-Шанфары — блестящий калейдоскоп картин жизни в пустыне — являются двумя самыми знаменитыми и часто переводимыми арабскими стихотворениями. В другом стихотворении Та'аббата Шарра изобразил свой идеал в выразительной и яркой манере:

Он не любит жаловаться на несчастья и заботы, всегда

жаждет порывов и странствий.

День проводит в одной пустыне, вечером он уединяется в

другой и садится верхом на спины опасностей.

Непрерывно быстро скача, он обгоняет [порыв] ветра, что,

разорванный, уносится в сторону. {24}

Когда сон смежает его глаза, чуткое смелое сердце всегда

настороже.

А глазам он поручает наблюдать за тем, как бы не направили:

против его сердца острие крепкого вонзающегося [меча].

Большинство бедуинских поэтов растворяют свою индивидуальность в том племени, к которому они принадлежат или примкнули. Каждый превозносит его свободу и неодолимую мощь, доходя до крайности в хвастовстве, которое несомненно, вызвало улыбку:

Нам принадлежит весь мир и все, кто греются под солнцем;

мы властно хватаем все, когда хотим…

Мы заполнили сушу так, что стала она нам тесна, и поверхность

моря мы заполняем кораблями **.

______________

** Из му'аллаки 'Амра ибн Кулсума.

По-иному развивается тема у Зухайра, большая часть дивана которого посвящена восхвалению двух вождей, уладивших долго длившуюся братоубийственную распрю между своими племенами. Как подобает старцу, он выступает глашатаем бедуинской этики, выражая в своей назидательной поэзии почти все бедуинские моральные идеалы.

Другая группа поэтов — те, кто, оставаясь истинными бедуинами, подпали под влияние цивилизованных общин в Йемене и в еще большей степени — таких же общин на севере. Цари Хиры, видя в поэтах вершителей общественного мнения Аравии, щедрыми наградами привлекали их к своему двору в надежде расширить таким образом свое влияние среди кочевников. Те же методы усвоили и противники Хиры, христианские гассанидские цари Трансиордании, перенявшие некоторый внешний лоск византийской культуры. Через посредство этих поэтов арамейская культура была в какой-то мере передана кочевникам. Наиболее знаменит поэт ан-Набига из племени зубйан; в его творчестве преобладает серьезный морализующий и назидательный тон, навеянный его пребыванием при обоих дворах и послуживший поводом для предания о принятии им христианства. Однако в конечном счете все эти влияния были поверхностны, что отчетливо видно в стихотворениях его младшего современника ал-А'ша, бродячего певца, который "вобрал в себя все элементы культуры, существовавшей в то {25} время в Аравии". Славу ему принесли сатиры и пиршественные стихотворения, в веселом тоне которых, несмотря на его связи с северными и южными христианскими общинами, нет и тени серьезности ан-Набиги. Кроме того, не следует забывать, что и в земледельческих юдаизированных племенах в Хиджазе и в городах также были свои поэты, но от них, равно как и от своеобразной поэзии самой Хиры, сохранилось лишь немногое, хотя последняя оказала известное влияние на арабскую поэзию девятого века.