Роман Белоусов - ТАЙНА ИППОКРЕНЫ

Способность оплачивать свое пребывание в тюрьме влияла и на помещение, где содержался арестант. Деньги предоставляли возможность спать в лучшей части тюрьмы, называемой «замок», где было хоть немного света и воздуха и где даже имелись кровати и столы. Жизнь тут обходилась очень дорого. Но и в других местах тюрьмы на все, и прежде всего на помещение, существовала своя такса. Так, самая дешевая постель стоила два шиллинга в неделю. Свобода передвижения по тюрьме также зависела не от совершенного преступления, а всецело от кармана заключенного. Словом, кошелек был единственным средством выжить в этом кошмаре.

Такое положение отчасти проистекало из-за скаредности городских властей. Муниципалитет просто-напросто не платил тюремщикам жалованья, тем самым поощряя незаконные поборы и взятки.

В погоне за наживой тюремное начальство развернуло также продажу спиртного. «Синяя погибель», как называли джин — можжевеловую водку, косила заключенных, так же как и тех, кто пристрастился к этому зелью на воле. Вино в тюрьме продавалось свободно, и повальное пьянство приносило солидный доход. Отсюда простой арифметический подсчет: чем больше было арестантов, тем богаче становился начальник тюрьмы и его помощники. Заинтересованное в том, чтобы судьи направляли арестованных именно в эту, а не в другую тюрьму, начальство часто вступало в сделку с блюстителями закона, щедро оплачивая их услуги. Так, известно, например, что сэр Френсис Митчелл, судья Мидлсекса, получал ежегодное вознаграждение в размере 40 фунтов стерлингов от начальника Ньюгейтской тюрьмы «при условии отправки всех его заключенных только туда». Впрочем, случались годы, когда тюрьма бывала и без того настолько переполнена, что необходимость в подобных услугах отпадала. В такие «урожайные» годы за три-четыре месяца начальник тюрьмы получал около четырех тысяч фунтов стерлингов, «не считая поднесенных ему ценных подарков». Для того же чтобы занять столь теплое местечко, надо было выложить всего тысячу фунтов. Как видим, игра стоила свеч. К слову сказать, за свечи в тюрьме тоже приходилось платить, причем втридорога. А так как без свечей, необходимых даже днем, жить было невозможно, то и эта торговля приносила солидные доходы.

Но самыми ужасными были частные тюрьмы. Их сдавали в наем смотрителям, и те выжимали из них все, что только могли. В тюрьме Бишоп оф Эли обитателей, в том числе и женщин, «цепями приковывали к полу». В другой долговой тюрьме под названием «Башмак» арестанты просили милостыню — кусок хлеба, высовывая свой башмак из окошка.

Герцог Портлэнда сдавал, например, тюрьму за 18 гиней в год человеку, прославившемуся своим жестоким обращением с заключенными. Под стать этому извергу был и Томас Бэмбридж — «бесчеловечный тюремщик», а проще говоря, изощренный садист — начальник тюрьмы Флит. Таким же оказался и его предшественник на этом посту Джон Хаггинс, который купил место за пять тысяч фунтов у графа Клэрендона, прежнего владельца тюрьмы.

Злодеяния Бэмбриджа и Хаггинса случайно выплыли наружу. Была назначена комиссия. Жестокость и беззаконие, которое творили двое на вид вполне добропорядочных джентльменов, потрясли лондонцев. Начался процесс. Бэмбриджа, а затем и Хаггинса вызвали на допрос. Знаменитый Уильям Хогарт запечатлел как раз этот момент на своей картине «Допрос Бэмбриджа». Получив разрешение присутствовать на допросах, художник собственными глазами видел орудия пыток, которые демонстрировала комиссия: щипцы, кандалы и «воротники» с шипами, применявшиеся к тем, кто не мог или не хотел оплачивать свое пребывание под сенью Флита.

На лице Бэмбриджа, написанном художником в желтых и мертвенно-бледных тонах, — злость, подлость, страх. Видимо, к нему и Хаггинсу члены комиссии относятся без особого почтения. Впрочем, неизвестно, каково было бы их окончательное решение, не всплыви при расследовании показания некоего Уильяма Рича, ставшего объектом изощренных надругательств только за то, что ему нечем было оплачивать «гостеприимство» Бэмбриджа. Об этом же поведал и другой несчастный по имени Арне, на себе испытавший варварское отношение Хаггинса.

После выступления этих свидетелей комиссия «признала Бэмбриджа виновным в злоупотреблении доверием, вымогательстве, преступном отношении к своим обязанностям: незаконно надевал кандалы на заключенных, помещал их в подземную тюрьму, обращался с ними бесчеловечно и жестоко, презрел законы королевства». Был осужден и Хаггинс, что, впрочем, не помешало ему спокойно дожить до девяноста лет.