Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

— Вот, — сказал он, улыбаясь, пьяным голосом. — Теперь не бойся. Вот тебе ружья.

Я был, конечно, в чем-то тронут этим поступком. Но индейцам явно было не по себе из-за того, что мы могли видеть их пьяные выходки. Поэтому мы решили все равно съездить к Априжиу, чтобы снять напряжение и не подвергаться опасности. Мы не ожидали, что столкнемся с пьянством и дебошами среди индейцев; позже предыдущие миссионеры рассказывали нам, что не замечали у пираха ни запойного пьянства, ни чрезмерного насилия. Однако до нашего приезда это селение оставалось «нетронутым» миссионерами почти три года, даже целых четыре, если не считать нашу первую, вынужденно прерванную, поездку в 1979 г. и мой визит дней на десять за пару лет до того. Значит, положение изменилось, когда сдерживающего фактора в лице миссионеров в селении не было.

Мне кажется, что я особенно не задумывался о культуре индейцев пираха потому, что поначалу разочаровался в ней. Пираха не носят головных уборов из перьев, не проводят сложных ритуалов, не раскрашивают тело красками, и вообще у их культуры нет экзотических внешних проявлений, как у многих других племен Амазонии. В тот момент я еще не понимал, что культура племени пираха так же уникальна, как и их язык. Их культура была консервативна, и в ней была сила, хотя и неявная; она проникала во все пласты их языка. Но поскольку я этого еще не понимал, то жалел себя, сокрушаясь, что мог бы работать с «более интересным народом».

Часто я видел, как мужчины целыми днями ничего не делали, а только сидели вокруг тлеющего костра, болтали, смеялись, испускали газы и таскали из огня печеный сладкий картофель. Иногда к этой программе добавлялся еще один номер: они дергали друг друга за гениталии и ржали, как будто первыми на всей земле придумали этот изумительный трюк. А я надеялся, что попаду в деревню, как на картинке с занятий антропологией: деревни племени яномами — открытые хижины, построенные вокруг поляны, или деревни народа же, напоминающие в плане тележное колесо, с домами на концах спиц колеса. Селения пираха, напротив, как мне казалось, были никак не организованы, зарастали травой, а в траве копошились жуки и змеи. Неужели пираха не могут хотя бы содержать дома в чистоте? Мне приходилось видеть, как индейцы пираха спали, а по ним маршировали сотнями мигрировавшие тараканы или ползали тарантулы.

Этот образ жизни должен был скрывать в себе нечто большее, недоступное моим поверхностным наблюдениям. И я решил провести анализ их культуры по возможности тщательно. Я стал наблюдать за ними и расспрашивать их. Для начала я изучил их повседневную жизнь, отношения в семье, устройство дома и селения, воспитание и социализацию детей и так далее — по справочникам для антропологических исследований, которые имелись под рукой. Затем я хотел поближе рассмотреть их веру в духов, мифы и религию. После этого — проанализировать строение общества и, наконец, на основе своих наблюдений сформулировать теорию о том, что делает индейца пираха индейцем пираха. В то время я знал только азы антропологии, поэтому двигаться во многом предстояло на ощупь.

С самой первой встречи я хотел лучше понять культуру пираха. Тогда я думал, что стоит начать с простого — с материальной культуры, а не, скажем, с верований и моральных ценностей. Поскольку большую часть времени дома они проводили в хижинах, я захотел увидеть, как их строят. И однажды такая возможность представилась: Аикаибаи решил построить себе новый дом. Он собрался строить дом более капитального типа, который называется kaii-ii ‘дочерняя’.

Хижины пираха устроены удивительно просто. Кроме «дочернего» дома, есть еще одна разновидность, xaitaii-ii ‘пальмовая’, менее капитальная. «Пальмовая» хижина строится обычно на пляже, чтобы давать тень, и состоит просто из нескольких шестов, поддерживающих крышу, крытую любыми широкими листьями — но чаще пальмовыми. Их строят только чтобы дать детям побыть в тени. Взрослые могут спать просто на песке и сидеть под солнцем круглый день, иногда только втыкают перед собой в песок ветки и прячутся в их тени. «Дочерняя» хижина крепче, хотя и ее, как и более хлипкую «пальмовую» постройку, бывает, сносит ураганом. Просто, чтобы свернуть более основательную хижину, нужен порыв огромной силы, а пальмовые времянки падают и от простого дуновения ветра.

Жилища пираха демонстрируют важные различия между нашей и их культурой. Когда я думаю об этих хижинах, я вспоминаю мысль Генри Дэвида Торо, которую он высказывает в книге «Уолден, или Жизнь в лесу»: все, что на самом деле нужно человеку, — это ящик, который можно носить с собой, чтобы прятаться от стихии. Индейцам не нужны стены для обороны, потому что их защищает селение: каждый житель селения готов прийти на помощь соседу. Им не нужны дома, которые показывали бы их богатство, так как все они равны между собой. Они не укрывают свою частную жизнь, потому что уединение здесь не ценится, — а уж если надо уединиться для занятий любовью или по нужде, к вашим услугам все джунгли; наконец, при необходимости из селения можно уплыть на лодке. В домах не нужно обогрева или охлаждения, потому что в джунглях почти идеальный климат, в котором достаточно лишь легкой одежды. Дома индейцев пираха — это просто спальные места, слегка защищенные от дождя и солнца. В доме держат собак и хранят немногочисленные пожитки. Такой дом представляет собой прямоугольник из трех рядов шестов, причем средний делают выше, чтобы крыша поднималась в середине.