Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Керен заволновалась и попросила: «Иди подними его! Он лежит на полу, а там грязно и тараканы».

Чтобы ее успокоить, я встал и пошел в спальню детей, которая была рядом с нашей комнатой — той самой, где имелась одна стенка йз пальмовых листьев. В детской стены были из досок и достигали метра в высоту, а выше начинался пластиковый экран. Калеб и Кристин спали под одной москитной сеткой: Калеб — в гамаке, а Кристин — в кровати под ним. В детской мы также поставили переносной биотуалет, закрытый с боков от чужих глаз занавесками. Еще у детей была своя керосиновая лампа. Каждый вечер, искупавшись в реке и поужинав, мы собирались в относительно удобной и уединенной детской, и я читал детям вслух книги: «Хроники Нарнии», «Убить пересмешника», «Властелина колец».

Я зашел в детскую, светя себе фонариком. Калеб лежал на полу, а вокруг кишели тараканы. Малыш пытался заснуть, но ему было неудобно на полу, и он не мог понять, где очутился. Я поднял его, обнял и положил обратно в гамак. Когда сын оказался в беде, материнская чуткость Керен оказалась сильнее малярии.

Утром я понял, что что-то надо делать. Шеннон и Керен было слишком плохо, я не мог просто сидеть и смотреть. Но я не знал и как вернуться в Порту-Велью самому. Нас доставили сюда на самолете миссии, так что по реке я раньше не сплавлялся. Без самолета нам не выбраться. К тому же в те годы бразильское правительство не разрешало иностранцам привозить с собой радиостанции, поэтому связи с внешним миром у нас не было. Надежной лодки тоже не было — да и бензина на поездку по реке не хватило бы.

Однако к пираха иногда приезжал другой миссионер, католик-мирянин Виченцо, и у него имелась небольшая алюминиевая лодка с новым мотором «Джонсон» на шесть с половиной лошадиных сил и баком на пятьдесят литров бензина. И вот я попросил его об неоценимой услуге: одолжить мне лодку на неопределенное время. Отдай он мне лодку, и ему самому будет не на чем выбраться из джунглей. Но он сразу же согласился, хотя и уверял меня — как я выяснил позже, зря, — что чем бы ни страдали мои жена и дочь, болезнь они принесли с собой, так как пираха ничем не болеют. (Всего через две недели после нашего отъезда сам Виченцо едва не умер от малярии, которую подхватил у индейцев.) Затем я спросил, не подскажет ли он, как найти ближайшее поселение с врачом и больницей.

Виченцо сказал, что мне нужно либо в Умайта, либо в Маникоре ( Manicore ) — это два городка на реке Мадейра. Он посоветовал плыть в Умайта, потому что оттуда шла дорога до Порту-Велью, столицы штата Рондония и — хотя католик этого не знал — штаба нашей миссии. Чтобы попасть в Умайта, говорил он, мне нужно двигаться вниз по течению Майей и затем Мармелос примерно двенадцать часов до поселения Санта-Лусия (он говорил «Санта-Лючия», и я так и запомнил). Там я смогу нанять помощников, чтобы перевезти жену и дочь по переволоке в джунглях между реками Мармелус и Мадейра. По Мадейре я должен буду спуститься до городка Аузилиадора (названного в честь Девы Марии Заступницы) — маленького поселения, основанного двадцать лет назад священниками салезианской конгрегации [13] Салезианцы, или Общество Св. Франциска Сальского, — католическая монашеская конгрегация, основанная в 1859 г. для ведения миссионерской деятельности среди бедных и малоимущих. . Там можно будет сесть на пароход до города Умайта, о котором я до этой беседы не слыхал ни разу. Казалось, что добраться туда — все равно что совершить паломничество в Мекку.

Я вернулся домой и стал собирать вещи, хотя и не мог знать, чем закончится поездка или что понадобится привезти. Виченцо не знал, сколько плыть на корабле из Аузилиадоры в Умайта, потому что сам там никогда не плавал. Я даже не знал, надо ли брать с собой еду. Однако в каноэ и так едва помещались мы пятеро плюс запас бензина, так что в любом случае много взять не удавалось.

Впрочем, сейчас отправляться в путь было уже поздно. Нужно было отплывать назавтра рано утром. Рисковать не стоило, ведь ночью легко сесть на мель. Я упаковал немного мясных и фруктовых консервов, ложки и пару эмалированных тарелок. Положил мачете, спички, свечи, две смены одежды для каждого и бак для воды. Собрав вещи, я помолился и лег спать. Утром, на рассвете, я подвел каноэ к берегу возле своей хижины и стал грузить вещи. Было семь утра, солнце уже светило вовсю, небо было цвета кобальтовой краски. Меня, разгоряченного от работы, охлаждал утренний бриз.

Погрузив припасы, я принес на руках Шеннон и уложил ее в лодку. Лодка немного накренилась. Вдоль берегов стояли индейцы и наблюдали за нами. Потом я привел Калеба и Кристин и велел им ждать у лодки. Потом вернулся в дом и взял на руки Керен. Она казалась совсем легкой (до болезни она весила 45 килограмм, а за эти пять дней потеряла не меньше пяти). Она едва приходила в сознание. На берегу, когда я начал спускаться к воде, Керен очнулась и стала кричать и биться.