Шапи Казиев - Повседневная жизнь восточного гарема

«Чтобы вступить в брак, турок пользуется услугами свахи — профессия, весьма почитаемая в Константинополе, — писал Теофиль Готье. — Сваха посещает бани и описывает ему со всеми подробностями девственных красавиц — Асме, Рутин, Нурмагаль, Пембе-Гаре, Лейлу или Михримах, — не забывая украсить цветистыми восточными метафорами портрет девушки, которой она покровительствует. Эфенди влюбляется в портрет, усыпает гиацинтами улицу, где проходит задрапированный кумир его сердца, и, обменявшись с будущей невестой несколькими взглядами, просит у отца ее руки. Определив выкуп соразмерно своей страсти и доходам, он ведет жену в брачные покои и только здесь впервые видит, как падает ненавистный яшмак, скрывающий обыкновенно черты чистые и правильные. Такие браки чреваты ошибками и разочарованиями ничуть не в большей степени, чем наши».

Свахи работали и «на заказ». Учитывая прихоти богатого клиента, свахи производили разведку всюду, где могла найтись подходящая невеста. Если таковая не обнаруживалась, сваха принималась убеждать заказчика в том, что образ, нарисованный его воображением, совсем не то, что ему действительно нужно. И стоит ему лишь взглянуть на ту прелестную особу, которую ему рекомендует сваха, как прежний образ потускнеет и уступит место более привлекательному, да еще с богатым приданым. Как правило, дело устраивалось к взаимному удовольствию и наступал новый этап на пути к заветной цели.

Просить руки избранницы жених отправлял делегацию, снабдив послов дорогими подарками для невесты и ее родителей. Наличие у жениха других жен никого особенно не смущало, потому что в доме, куда посылалась делегация, как правило, был свой гарем.

Делегация обычно состояла из ближайших родственников — доверенных представителей жениха и свидетелей. Их задача состояла в том, чтобы заручиться согласием невесты и заключить с ее родителями брачный контракт (сговор).

Хотя некоторые авторы и пишут, что у мусульман согласие невесты вещь необязательная, на самом деле — это главное условие, делающее брак законным. Совершеннолетней девушке даже согласие родителей, в строгом юридическом смысле, не требуется, но собственное согласие она должна высказать четко и при свидетелях.

Договор, часто от имени отца невесты, заключал имам или мулла. Стороны уславливались о калыме (свадебном даре) и других материальных сторонах брачного союза.

«На мусульманские калымы европейцы вообще смотрят чрезвычайно ошибочно, — писал этнограф П. Ипполитов. — Их обыкновенно считают платою, даваемой женихом отцу или родственникам девушки за саму невесту, как за какую-нибудь вещь. Между тем это мнение не верно. Калым есть приданое, даваемое невесте самим же женихом: он составляет обеспечение всей ее будущей жизни и есть исключительно ее собственность».

Затем мулла объявлял, что такой-то, сын такого-то, желает взять в жены такую-то, дочь такого-то. Когда невеста из-за занавеса или ширмы трижды отвечала «да» на вопрос, желает ли она стать женой этого человека, мулла официально скреплял союз, читал молитву и делал в особой книге соответствующую запись, которая удостоверялась обеими сторонами. Обряд венчания на этом заканчивался, а брачный союз обретал законную силу.

Далее все происходило по обычному сценарию: невеста блистала красотой и драгоценностями, жених роскошно обустраивал ей отдельную квартиру или целый дом, а родители невесты отправляли туда ее приданое.

Посылка приданого превращалась в торжественный и красочный ритуал. Вереницы украшенных лентами и колокольчиками верблюдов везли мебель, посуду и прочие домашние принадлежности. Рабы и слуги несли всевозможные дорогие вещи, а толпы любопытствующих могли оценить богатство невесты. Шествие сопровождалось музыкой и песнями. Все, кто имел отношение к церемонии, получали подарки, а зрителей осыпали мелкими монетами и конфетами. Подобный ритуал описан в «Тысяче и одной ночи»: «И затем он приказал шейх-аль-исламу написать брачную запись, и тот написал запись царевны с купцом Маруфом, и царь принялся устраивать свадьбу. Он приказал украсить город, и забили в барабаны, и поставили кушанья всевозможных родов, и пришли забавники. А купец Маруф сидел на скамеечке в брачном зале, и к нему приходили забавники, фокусники и плясуны, и мастера диковинных движений и удивительных развлечений, — и он приказывал казначею и говорил: „Принеси золото и серебро!“ И тот приносил золото и серебро, и Маруф обходил смотрящих, подавал каждому, кто играл, горсть, и он благодетельствовал беднякам и нищим и одевал голых, и была эта свадьба шумная».