Анатолий Луначарский - ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 1 (Искусство на Западе)

Надо сказать также, что для многих художников старшего поколения Луначарский не был с самого начала незнакомцем — они знали его как художественного критика, читали его статьи в дореволюционной русской печати, слышали его публичные выступления за границей в годы его эмиграции, были с ним лично знакомы. Если им были далеки его политические убеждения и марксистский подход в суждениях об искусстве ими и не разделялся, если не для всех были приемлемы его взгляды на художественный реализи, то, во всяком случае, они не сомневались ни в его любви к искусству, ни в его компетентности в эстетических вопросах *.

* К сожалению, еще не учтены, не собраны, не исследованы хранящиеся в различных архивах документы, отражающие связь Луначарского с отдельными художниками — как наркома и более личную: переписка с ними, протокольные записи выступлений Луначарского на заседаниях художественных жюри, па собраниях художественных обществ и др. Не обследованы с этой точки зрения воспоминания и эпистолярное наследство художников. Его связывали более или менее постоянные отношения с А. Е. Лрхпповым. П. П. Кончаловскпм. А. И. Кравченко, Б. М. Кустодиевым, Д. П. Штеренбергом. Ф. С. Богородским, И. Э. Грабарем, В. И. Дени. Н. А. Касаткиным. П. В. Кузнецовым, С. В. Малютиным, И. П. Машковым, А. А. Осмеркипым, П. А. Радимовым, К. Ф Редько, А. В. Шервудом, И. Г. Фрих–Харом. С. Т. Коненковым, В. П. Комарденковым, И. В. Жолтовским. К. Ф. Юоном. Ф. Ф. Федоровским, К. А. Коровиным (список наш, составленный по памяти, конечно, не полон); старое знакомство, поддерживаемое позднее эпизодической перепиской, — с И. Е. Репиным, II. К. Рерихом, А. Н. Бенуа. С Г. Б. Якуловым Луначарского связывала дружба.

Наш перечень не включает имена деятелей, критиков, историков искусства, среди которых были Я. А. Тугендхольд, А. М. Эфрос, А. А. Федоров–Давыдов. И. Л. Маца, А. В. Бакушинский и другие.

Всем группам художников не могли быть безразличны и оказывали на них воздействие мысли Луначарского о высоком назначении искусства, определенность его критерия художественности в сочетании с широтой взглядов.

Не менее действенной была и другая сторона художественно–критической деятельности Луначарского в послеоктябрьский период — та сторона, которая была обращена к «потребителям искусства».

Он всегда верил, что их отклик на художественные произведения современников будет даже более убедительным для «производителей искусства:», чем отзывы специалистов, когда образуется живая, подлинно демократическая среда, научившаяся любить и понимать искусство и получившая возможность проявить свое мнение. Художникам же, когда они научатся прислушиваться к голосу трудовых масс, этот отклик поможет «постичь подлинную душу времени». На протяжении всей деятельности Луначарский ставил перед собой цель — способствовать устранению отрыва профессионального искусства от народа. Но до Октября его статьи об искусстве могли читаться лишь образованными людьми, и между ними было совсем мало культурно передовых рабочих. В этом отношении само изобразительное искусство— не только посвященная ему критическая литература — было в гораздо худшем положении, чем художественная литература.

Положение резко изменилось, притом с быстротой, какой трудно было ожидать. Шла гражданская война, а Государственное издательство не успевало удовлетворять спрос, выпуская по дешевой цене многотысячные тиражи сочинений русских классиков, переполнены были уже открывшиеся музеи — даже издавна популярная Третьяковская галерея никогда еще не видела такие толпы в своих залах; один за другим возобновляли свою работу старые театры и во множестве организовались новые, в их числе передвижные и клубные. Деятельно брались за дело художники — в первую очередь оформители, плакатисты, декораторы.

Масса новых зрителей требовала, чтобы ей дали руководителей — даже, скорее, путеводителей по неизведанной области, полной впечатлений: не получая ниоткуда первоначальной помощи, большая часть этих людей, прихлынувших к искусству, могла так же стихийно и отхлынуть. Отдадим должное работникам художественных музеев: многие среди них, откинув элитарные предрассудки, горячо взялись за пропаганду искусства, обучая с азбуки умению им пользоваться. А перед Луначарским и его ближайшими сотрудниками встала новая задача: помочь — также нуждающимся в помощи — всем, кто проводил экскурсии и читал популярные лекции. Составлялись и издавались брошюры, планы, читались лекции для лекторов — Луначарский как организатор, пропагандист, критик участвовал во всех работах, которые не прекращались и в последующие годы (см. статьи «Почему мы охраняем дворцы Романовых», «Почему мы охраняем церковные ценности», лекцию для экскурсоводов Третьяковской галереи и др.).