Джордж Сорос - Первая волна мирового финансового кризиса

Наиболее ярким примером является рост бизнеса братьев Амбани. Когда их отец, основатель Reliance Industries, умер, братья разделили его империю между собой и теперь пы­таются превзойти друг друга. Их деятельность распростра­няется на множество сфер: нефтепереработку, нефтехимию, добычу природного газа на шельфе Индии, финансовые услуги, даже производство мобильных телефонов. Добыча газа позволит Индии оставаться независимой с точки зре­ния обеспечения энергоносителями на протяжении сле­дующих нескольких лет. Мукеш Амбани использует деньги, полученные от нефтегазового бизнеса, для развития сети Reliance Retail, поставляющей продукты питания непосред­ственно от производителей конечным потребителям; этот проект позволяет более чем вполовину сократить наценку для конечного потребителя.

И хотя инфраструктура Индии отстает от китайской, ин­вестиции в экономику этой страны начинают расти — как за счет роста накоплений внутри страны, так и за счет при­тока капитала из нефтедобывающих стран Персидского за­лива, в которых работает много выходцев из Индии. Поэто­му я ожидаю, что индийская экономика будет развиваться нормально, хотя нельзя исключать коррекции на фондовых рынках, связанной с тем, что результаты уже не столь вы­дающиеся, как прежде.

Еще один источник силы мировой экономики находит­ся в некоторых нефтедобывающих странах Ближнего Вос­тока (я не рассматриваю в этой книге российский рынок). Они аккумулируют резервы с потрясающей скоростью: в 2006 году их прирост составлял 122 миллиарда долларов, расчетная величина прироста 2007 года оценивается при­мерно в 114 миллиардов долларов, а общий уровень — около 545 миллиардов долларов. Эти страны готовы вкладывать­ся в различные активы (а не только в облигации, номини­рованные в долларах США), в каждой из них созданы су­веренные фонды, размер активов которых быстро растет. Страны Персидского залива приняли решение инвести­ровать в собственную экономику, чтобы развивать доступ к дешевым источникам энергии, строить нефтеперегонные и нефтехимические предприятия, расширять производство алюминия и т.д. Единственным фактором, сдерживающим это развитие, является нехватка рабочей силы и оборудова­ния. Решив благодаря своим конкурентным преимуществам эти проблемы, страны вполне могут стать доминирующей силой в этих отраслях. Власти эмирата Абу-Даби решили создать метрополис, способный конкурировать с Дубаем. Имея резервы в объеме, превышающем триллион долларов, и население в размере 1,6 миллиона человек (80% из кото­рых иностранцы), они вполне могут себе это позволить. Ускоренное развитие создало инфляционное напряжение, а следовательно, и основание для отказа привязки валют к доллару. Кувейт уже это сделал, но другие страны, в особен­ности Саудовская Аравия, отказались последовать за ним — во многом из-за сильного политического давления со сто­роны Вашингтона. Привязка к доллару вкупе со внутренней инфляцией привела к появлению отрицательных реальных процентных ставок. Фондовые рынки стран Персидского залива оправляются от серьезного краха, последовавшего за первоначальной эйфорией, а отрицательные реальные про­центные ставки привлекают капитал из-за границы, точно так же как в Китае.

В этом и заключается негативный эффект привязки к дол­лару, хотя в странах Персидского залива (не включающих в данном случае Кувейт) нет системы валютного коридора. Я считаю, что динамика их развития достаточно сильна — несмотря на политические риски, вызываемые позицией Ирана, — и позволит выдержать общемировое замедление. Любое снижение процентных ставок в Соединенных Шта­тах усилит желание Востока отказаться от привязки к дол­лару.

Важными игроками международной финансовой систе­мы становятся суверенные фонды. Их размер в настоящее время составляет, по некоторым оценкам, около 2,5 трил­лиона долларов, и они быстро растут. Они уже инвестиро­вали 28,65 миллиарда долларов в ослабленные финансовые учреждения. (Для сравнения: Китай разместил в Африке 5 миллиардов долларов.) Можно ожидать, что суверен­ные фонды смогут превратиться в кредиторов и инвесто­ров «последней надежды», — чем-то это будет напоминать роль, которую играла Япония после краха фондового рынка в 1987 году. Однако суверенные фонды более диверсифици­рованы, чем тогдашние японские финансовые учреждения; видимо, пути их дальнейшего развития будут расходить­ся. Скорее всего, финансовый кризис повысит степень за­интересованности стран Запада в таких структурах. Не стоит забывать о политическом противодействии, с кото­рым столкнулась китайская госкорпорация China National Offshore Oil Corporation, пытавшаяся приобрести Unocal, или DP World, компания из Дубая, желавшая получить кон­троль над американскими портами. Можно себе предста­вить, с какой охотой суверенные фонды предпочтут инве­стировать в развивающиеся страны, причем единственным ограничением будет лишь способность этих стран принять то или иное количество капитала. По всей видимости, это приведет к положительной динамике развития экономики стран, получающих капитал. Суверенные фонды, скорее всего, станут важнейшими заинтересованными сторонами и в экономике США, если не столкнутся с серьезными про­текционистскими мерами.