Сергей Баландин: Основы научного антисемитизма

Имея веские основания не доверять «жрецам» философии, мне и пришлось сделаться независимым исследователем еврейского вопроса, но дабы как-то отличить себя от господ, вышеназванного типа, мне ничего не оставалось делать, как назвать себя философом «нештатным», и в этом самоназвании есть тоже своего рода философская идея. Философ — это всякий, кто мыслит самостоятельно, постигая суть вещей. Философ — всякий, кто чему-то дает свое название, не потому, что так принято это называть, а потому, что его разум видит нечто общее в классах понятий. Первым в мире философом стал Адам в тот момент, когда начал давать свои имена животным: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей» (Быт. 2:19). Начав давать имена животным, Адам тем самым создал свой дискурс стал его хозяином, и, как следует из Библейского текста, сему дискурсу подчинился и Сам Бог, а иначе и не могло быть, ибо Бог как Логос как Слово не существует вне дискурса, только в человеке, как считал Гегель, Абсолютная Идея начинает познавать Самое Себя. У древних народов имя, название, слово, почиталось великой силой. Кто дает чему имя, тот владеет предметом. Победитель, порабощая и подчиняя себе вассала, первым делом менял ему имя (см. 4Цар.23:34, 4Цар.24:17, 2Пар.36:4), ныне, конечно, нравы изменились, но суть языка, суть дискурса, осталась все той же. Наш современник постмодернист Ролан Барт пишет: «…язык, как перформация всякой языковой деятельности, не реакционен и не прогрессивен; это обыкновенный фашист, ибо сущность фашизма не в том, чтобы запрещать, а в том, чтобы понуждать говорить нечто» (Актовая лекция, прочитанная при вступлении в должность заведующего кафедрой литературной семиологии в Колледж де Франс 7 января 1977 года). Таким образом, философ, поскольку он имеет дело с языком, это тоже своего рода фашист, и таковым может быть кто угодно, хоть трехлетний ребенок, хоть козленок из той сказки, цитата из которой взята в качестве эпиграфа к настоящему сочинению. К примеру, как часто взрослые образованные люди чувствуют себя полными дураками в споре с детьми детсадовского возраста, а почему? Потому что не могут говорить с ними на привычном им «образованном» языке и вынуждены подчиняться их простому детскому дискурсу. Однако, по своему опыту учителя, могу сказать, что далеко не все дети, и тем более взрослые, философы, т. е. хозяева дискурса. Пример козленка здесь не такая уж метафора, на самом деле не только философски мыслить, но и элементарно считать до десяти, умеют далеко не все. Так, некоторые мои ученики, при том что числились как вполне успевающие в школе, не обнаруживали понимания того, что такое счет, даже на уровне козленка. Они никак не могли применить свои богатые познания в математике на элементарной практике (а нам в музыке не нужно уметь считать даже до 10, большинство ритмических проблем решается счетом до четырех, ну максимум, до восьми). Они никак не могли понять, что считать — это не считать вообще, перечисляя цифры в определенном порядке, а считать что-то конкретное, что ты ощущаешь и наблюдаешь, например, доли (биты) в музыкальной длительности, или хотя бы ворон на небе, но нет, они продолжают бубнить свое «раз, два, три…» без всякой связи с какой-либо реальностью. Вот один характерный случай из моей практики. Спрашиваю ученицу второго класса:

— Как ты, в арифметике сильна?

— Да, я лучшая в классе, я знаю, что 1+1=2, 2+2=4, 3+3=6!

— Хорошо, а сколько будет два плюс один?

— Нет, так нельзя спрашивать. Учительница учит нас говорить «и еще» (ве-од), потому что слово «плюс» мы еще не понимаем.

— Ну хорошо, сколько будет два и еще один?

— Один.

— Ну как же! Вот смотри: два пальца и один палец, сколько всего пальцев? (Считает: раз, два, три).

— Три.

— Ну правильно. А сколько будет один и еще два?

— Два.

— Ну давай опять считать. Вот один палец, вот еще два, сколько всего?

— Три.

— Так, ну а ты что говорила?

— Ну я же говорила «три», вот: три и три — шесть!

— Но я же не спрашивал, сколько будет три и три, я спрашивал сколько будет один и два, ну и сколько же будет один и два?

— Два!

Может быть, когда-нибудь эта ученица и научится правильно считать и узнает, что означает такое «трудное» понятие, как «плюс», но уже сейчас школа внесла в ее голову вместо понимания ярлыки, которые она клеит не задумываясь, куда надо и куда не надо. С возрастом, особенно, с образованием, количество ярлыков в голове только прибавляется, и, чем оно больше, тем меньше понимания, тем легче поддается сознание человека манипуляции. Такой человек может быть даже профессором философии или популярным философским эссеистом, вроде Бараца, который будет разбрасываться направо и налево философскими ярлыками, такими как: экзистенциализм, дуализм и т. п., так даже и не уяснив для себя, что эти термины выражают, или, чтобы хотя бы не лепить их куда попадя без всякого смысла, и не подумает дать им свое четкое и ясное истолкование. Статьи Бараца — тому наглядный пример. Подробный анализ некоторых из них я проделал в своем эссе «Чешуйчатый змей».