Андрей Буровский: Евреи, которых не было. Кн. I

Действительно, уж чем-чем, а благородством интонации его творение не отличается, и вот здесь-то действительно кроется важное отличие сочинений Мелихова от книг, написанных русской интеллигенцией. Как бы ни относиться к В.В. Шульгину и к его общественной позиции, он-то себя не на помойке нашел. А вот господин Мелихов – нашел, чем гордится; и, право, он не единственный в своем роде.

Потому что существует обширная литература евреев, осознающих себя обитателями и даже прямыми порождениями помойки, братьями опорожненных консервных банок и сородичами оплавленных унитазных бачков. Иногда они выступают с какой-то патологической серьезностью, как И. Бабель, описывая мир одесского дна так, что от его героев, ситуаций и даже запахов желудок непроизвольно сокращается. Иногда становятся они своего рода массовиками-затейниками – когда публикуются сборники «Еврейский анекдот» с такими, например, перлами: «Купил еврей на птичьем рынке попугая. Попугай заорал: «Бей жидов!» Еврей укоризненно покачал головой: «С таким-то носом…».

Конечно же, произведения типа приведенных – далеко не все, что есть по еврейской тематике. Есть великолепные монографические исследования, хотя бы Дж. Д. Клиера [6] или А. Кестлера [7]. Но они вовсе не предназначены для массового читателя и отвечают на какие-то очень уж частные вопросы, как и положено научным исследованиям.

Есть книги, написанные евреями в зарубежье. Самые известные из них написаны сионистами специально для русских евреев… чтобы они просвещались и побыстрее ехали в Израиль. Но даже эту «Библиотечку Алии» [8] попробуйте-ка отыскать, даже в крупных городах России! А ведь это книги, написанные русскими евреями, и специально для жителей России.

Тем более попробуйте отыскать «Историю еврейского народа», написанную группой «профессоров Иерусалимского университета, принадлежащей к особому направлению в еврейской историографии, которую принято называть «Иерусалимской школой» [9].

Если я назову широко известные в зарубежье имена Марго-лиса или Некрича, если я назову литературу, изданную специальным Центром иудаики на русском языке при Иерусалимсом университете, боюсь, читатель решит, что я перешел на шаманские завывания, — до такой степени все это никому неведомо. Виноват ли русский читатель? Нет, скорее виноват русский издатель.

А уж книги на немецком и польском языках – вообще особая статья, и разбираться здесь надо особо… Ведь переводов, как правило, нет.

Получается странная вещь: литературы о евреях много, даже избыточно много, но вся она или недоступная, или непопулярная, а чаще всего – и непопулярная, и недоступная. А та, что популярна и доступна, — это как раз вдохновенные, но плохо написанные книги про плохих или хороших евреев или же вопли из помойки.

А вот чего у нас нет в этом безбрежном море еврейской и околоеврейской литературы – так это книги популярной и в то же время объективной и научной!

Такую книгу пытался написать А.И. Солженицын – но ведь и у него не получилось. Не будем даже поминать мэтру фразы типа такой: «Остатки хазаров – это кумыки на Кавказе, а в Крыму они вместе с половцами составили крымо-татар» [10, с. 13-14]. Жаль, что формулировки такого известного человека вызывают порой ассоциации с Ивановым и Даймонтом.

Но хуже всего все-таки другое. В книге А.И. Солженицына заявляется: буду писать объективно о тех и других, не опущусь до позиции участника драки. Но, на мой взгляд, такой подход скорее заявляется, чем реализуется. Книга Александра Исаевича – огромный шаг вперед по сравнению с очень многими работами, но ведь и это – только попытка «нашего» взгляда на «них».

И в результате я рукоплещу Александру Исаевичу, когда он разоблачает старый и зловонный миф про тысячные жертвы погромов, показывает, как эти чудовищные жертвы создавала извращенная фантазия «демократической общественности». Но вот Александр Исаевич пишет про еврейских боевиков, начавших стрелять по толпе…

И у меня сразу же возникает вопрос; а откуда взялись эти еврейские боевики? Тут ведь возможны только два варианта ответа: то ли евреи народ такой донельзя порочный, им только дай кого-нибудь зарезать или застрелить, то ли все-таки было в истории Российской империи что-то, заставлявшее нормальных до какого-то момента юношей вооружаться наганами, палить в толпу и проделывать прочие малопочтенные вещи. Я не поклонник ни американских раввинов – провозвестников гениального от природы народа, ни духовного чада этих раввинов, «нордического» «доктора» Геббельса. Поэтому я не в силах уверовать в природную порочность какого-либо народа. Видимо, эти еврейские юноши испытывали все-таки не врожденное желание стрелять по живой мишени, но что-то сделало их боевиками.