Амалдан Кукуллу - Сказания древнего народа

– Эй, горожане, что случилось и куда вы так спешите?

Напротив окна остановились двое мужчин и ответили:

– Разве ты не знаешь? Через час на центральной площади должны лишить жизни разбойников-заложников, которые остались у падишаха вместо Аслана.

Выслушал их юноша, закусил губу от досады и обратился к девушкам:

– Если сейчас же не будут изготовлены сорок пар драгоценных журабов, то погибнут мои верные друзья.

Старшая сестра кивком головы дала понять, что согласна с ним. Вызвала джинна и приказала ему изготовить как можно скорее сорок пар драгоценных журабов из золотых и серебряных нитей. Тот хлопнул в ладоши, и на столе появились сорок пар журабов.

Завернул Аслан журабы в цветастый сатиновый платок матери и торопливо побежал на центральную площадь.

А падишах уже вышел из ворот дворца, в окружении своих высокопоставленных вельмож, поднялся на возвышенное место, сел на золотой трон и, приветливо кивнув толпе, удивленно обратился к главному везиру:

– Почему нет Аслана?

– Не знаю, повелитель, – ответил везир. – Аслан должен быть здесь с самого утра.

Тогда падишах грозно сказал:

– Если Аслан не явится через десять минут, я тут же вздерну на виселицу всех разбойников-заложников...

Не успел он высказать свою мысль, как на площади, с разных сторон, появились Аслан и палачи, которые вели разбойников-заложников. Увидев их, Аслан кинулся к трону падишаха, а палачи подвели к виселице разбойников, во главе с атаманом, и стали ждать повеления падишаха.

– О, повелитель, жить тебе и здравствовать! Я принес сорок пар драгоценных журабов и выполнил твое приказание. Пусть теперь сделает то же самое купец-обманщик! – сказал Аслан.

В этот момент купец находился среди многочисленной толпы. Он слышал то, что сказал Аслан падишаху, и хотел скрыться, но Аслан кинулся к нему, схватил за шиворот и подвел к трону. Горожане взволновались, и дружно закричали:

– На виселицу лжеца и завистника!

Падишах поднял руку. На площади все замерли и прислушались к голосу падишаха. Тот вызвал палачей и повелел освободить разбойников, а вместо них лишить жизни купца-клеветника. Палачи с готовностью выполнили указание своего повелителя и стали ждать, что будет дальше.

А ждать пришлось недолго. Падишах встал с трона, приблизился к Аслану, крепко обнял его и сказал:

– Твои журабы мне пришлись по душе, и я хотел бы две пары взять себе, если на то есть твое желание.

Аслан заулыбался и весело сказал:

– О, повелитель, твоя просьба для меня – закон! У тебя сегодня же будет дюжина журабов, но эти сорок пар позволь отдать моим друзьям-разбойникам, которые ради меня готовы были лишиться жизни.

Падишах согласился и вернул ему узелок с драгоценными журабами. Аслан раздал все журабы разбойникам и сказал им:

– Друзья, отныне я готов выполнить вашу любую просьбу, но прошу вас об одном: с этого часа не обижайте бедных людей и по возможности помогайте им.

Разбойники с благодарностью приняли от Аслана подарки и сказали ему в ответ:

– За бедняков больше не беспокойся. Мы постараемся помогать им, как родным братьям!

Вскоре горожане разошлись по своим домам. Разбойники тоже покинули мейдун. Аслан попрощался с падишахом и с легкой душой отправился в свой дворец, чтобы рассказать матери и будущим женам о справедливом суде падишаха.

Некогда в одном горном ауле жили старик и старуха. У них была красавица-дочь. Бедно жилось им. Так бедно, что мать будила засветло дочь, брала с собой и уходила в ближайшие поселения попрошайничать. Целыми днями ходили они от одних ворот к другим, от одного порога к другому. А вечером на пути к дому подбирали с земли хворост, чтобы дома разжечь в очаге огонь. Не сидел сложа руки и старый отец. Он за жалкую плату нанимался к богачам выполнять всякую грязную работу.

А когда вся семья собиралась под крышей дряхлой сакли, они стелили на глиняный пол скатерть, выставляли на нее скудную свою еду и съедали все, что было куплено на заработанные за день деньги.

Так они и жили много лет подряд.

Но в один прекрасный день, нужда привела их к дому, где жил сам падишах. От одних ворот к другим ходили мать и дочь просить милостыню, но к большому каменному падишахскому дворцу подойти не решались.

Но надо же такому случиться: в это самое время сын падишаха вышел на хейвун и увидел старушку и ее красавицу-дочь. Посмотрел падишахский сын на красавицу двумя глазами, а тысячью сердец -влюбился. Он видел, как они стучались то в одни ворота, то в другие и брали милостыню; как они, переходя улицу, подбирали с земли хворост и клали в хурджун... Долго смотрел сын падишаха на дочь нищенки и все любовался ее красотой. А когда нищенка и дочь ее исчезли в конце улицы, то сын падишаха понял, что без этой красавицы больше жить не сможет. Бросился он вслед за ними, но их уже нигде не было: они ушли к своей дряхлой сакле.