Сергей Гиппиус - Гимнастика чувств

Важное значение в этом процессе играет конкретность видения. Для иллюстраци приведем случай из практики психотерапевта П. И. Буля, описанный в книге "Гипно и внушение в клинике внутренних болезней".

Велось рентгенологическое исследование влияния внушения на деятельность желчног пузыря. Внушалось:

"Вы съели жирную пищу", затем изучались процессы в желчном пузыре. Никаки результатов, сходных с картиной реального насыщения жирной пищей, не отмечалось.

Тогда формула внушения была изменена, ее превратили из обобщенной в конкретную:

"Вы видите перед собой на столе много вкусных питательных жирных блюд - яичниц с салом, колбасу, масло, ветчин и горчицей, свинину. Вы начинаете есть, выбирая то, что вы любите.. ." Дале внушение еще больше конкретизировалось, обрисовывая детали насыщения, одновременно делались рентгеновские снимки желудка и желчного пузыря, которы показывали картину, аналогичную с контрольной рентгенограммой, сделанной посл реального насыщения подобной пищей.

Проводились опыты, в которых конкретизированные словесные воздействи производили соответствующие изменения в составе желудочного сока и сок поджелудочной железы. Воображение обманывало организм!

Возвращаясь к утверждению Павлова, что слово может вызвать любые реакци организма и заменить собой реальные раздражения, мы отмечаем, что слов обманывает природу человека особенно тогда, когда оно конкретно и способн вызвать яркую картину на экране внутреннего зрения человека, приведенного сами собой или партнером в такое состояние, при котором преобладает функция образно-чувственной системы.

Оно и понятно. Чем дальше от обобщенных понятий, чем конкретнее образ, тем о больше возбуждает деятельность первой сигнальной системы. А неконкретное слово, слово-обобщение откликается во второй сигнальной системе, потому что только е оно порождено. Следы зрительных восприятий, из которых складывалось обобщение, так многочисленны, что неизвестно, какому из них нужно появиться на экран внутреннего зрения. Конкретные же слова мгновенно вытягивают свои "образны слепки" и складывают яркую картину. Видения оживляют слово.

Конкретные видения, воспринятые пациентами неосознанно, в опыте П. И. Бул привели в действие реакции, связанные с пищеварением. Это не частный случа психотерапии, а закономерность, проливающая свет на природу жизненного общения.

Простые строчки из книги К. И. Платонова:

"Большое значение имеет умелый и внимательный подход врача к больному, вселяющи доверие больного к врачу"- похожи на выписку из правил внутреннего распорядк больницы, но сущность их раскрывает правила внутреннего распорядка жизненног общения. Умелый и внимательный подход-это желание передать, оказать помощь.

Доверие больного-желание воспринять, получить помощь. Врач, вселяющий довери (иначе говоря, "внушающий доверие"),-протягивает линию связи. Больной, доверяющий врачу,-принимает и крепко держит этот провод. Устанавливаетс неразрывная взаимосвязь А конкретные видения, сознательно внедряемые врачом-психотерапевтом и сознательно воспринимаемые пациентом (просматриваемы сознательно или неосознанно), изменяют внутреннюю среду пациента.

Неразрывная взаимосвязь-основной закон жизненного общения. Для укреплени сценического общения и понадобились Станиславскому все его образные "ток внутреннего общения", "лучеиспускание и лучевосприя-тие", "создание лент видений, иллюстрирующих подтекст".

Когда пишут о трудах Станиславского, то либо обходят молчанием места, связанны с понятиями "лучеиспускания" и "лучевосприятия", либо ограничиваются указаниями, что терминология в этой части неточна, неудачна (что отмечал и са Станиславский), что упражнения на лучеиспускание не характерны для последних ле педагогической практики создателя системы и относятся к самому раннему период его деятельности.

С. Гвппну Все это и так и не так. Существуют факты, мимо которых нельзя пройти. Первый - книга "Работа актера над собой" была предметом самого пристального внимани Станиславского именно в последние годы его жизни. Он готовил ее к печати в 30- годах. На протяжении работы над книгой многое выпало, очень многое. В письме Л. Гуревич в 1930 году Станиславский сообщил ей об одном из таких "огромны сокращений". Однако "лучеиспускание и лучевосприятие" остались и вошли в книгу, верстку которой он держал в руках в год своей кончины.