Георг Лукач - Готфрид Келлер

Келлер неразрывно связывает подлинное искусство с народностью, настоящую поэзию с демократией. Демократизмом проникнуто все мышление и творчество Келлера.

Почему же его демократизм остается оборонительным и до известной степени «местным»? Ответ на этот вопрос следует искать не в личной психологии поэта, — она, как мы видели, последовательно демократична. Оборонительную позицию навязывает Келлеру, вопреки его личному темпераменту, вопреки первоначальному направлению его развития, своеобразное сочетание исторических фактов: начинающееся капиталистическое разложение примитивной швейцарской-демократии, реакция в Германии и Франции, реакционный путь к национальному объединению Германии.

Юношей Келлер воспринял духовное наследие прогрессивной Германия XVIII и XIX веков. Если бы события 1848–1849 годов вызвали в Германии социальный переворот, если бы возник прогрессивный, демократический, культурный союз, Келлер, без сомнения, стал бы во главе немецкой реалистической литературы. Поражение революции и кризис немецкой культуры закрыли эту возможность: отныне Келлер вынужден был ограничиться узко швейцарской сферой. Мы имеем в виду не непосредственную тематику его произведений; она была бы у Келлера преимущественно швейцарской и в случае победы германской революции. Мы говорим об изменениях в общественно-философских взглядах Келлера. Творчество его отныне не могло быть орудием борьбы за конечную победу демократических идеалов в великом немецком содружестве, и он не мог развивать ту героическую тематику, о которой мечтал в Гейдельберге во время революции. Отныне он полностью захвачен оборонительной борьбой старой швейцарской демократии против зарубежной реакции и внутреннего капиталистического разложения.

Но и теперь Келлер не стал швейцарским; «местным» поэтом. Правда, во всем позднейшем его творчестве мы не найдем больше такого широкого подхода к высшим проблемам немецкой культуры, как в «Зеленом Генрихе». Но я в позднейший период, когда Келлер все свое творчество посвятил швейцарской демократии, он подходил к ее проблемам на основе тех взглядов, которые выработал в юности. Он самостоятельно развивал принципы немецкого гуманизма, обновляя их духом исконной швейцарской демократии; ни у одного немецкого писателя демократическая основа гуманизма не обнаруживается с такой ясностью.

Историческое положение Келлера и здесь до некоторой степени сходно с положением, которое занимает его учитель Людвиг Фейербах. Материализм Фейербаха был, в одно и то же время, развитием и распадом классического немецкого идеализма; и реализм Келлера был завершением и вместе с тем распадом классических традиций немецкой литературы.

В творчестве Келлера, впервые в литературе немецкого языка, появился оригинальный художественный эквивалент западноевропейского гуманизма. Келлер — единственный немецкий писатель, у которого переход к новому периоду развития литературы не вызвал ни провинциальной узости, ни приспособления к реакции, ни индивидуалистического, замкнутого в себе отчаяния. После Келлера немецкая литература все больше приближается к общеевропейскому развитию. И Келлер — единственный немецкий писатель, не подпавший при этом сближении под влияние начинающегося в Западной Европе декаданса, симптомы которого явственно обнаруживаются у Рихарда Вагнера, Фридриха Гсббеля и Конрада Фердинанда Манера. В противоположность писателям упадка, Келлер вводит идеалы гуманизма в народную жизнь, изображаемую им с великой правдивостью; вернее, он показывает с большим реалистическим искусством, что эти идеалы являются в действительности органическим продуктом народной жизни.

Конечно, и в творчестве Келлера нередко появляется известная узость, и нередко определяющим настроением бывает у него примиренное отчаяние. Но резиньяция присуща всей большой литературе XIX века: она показывает необходимость возникновения и гибели священнейших идеалов буржуазного гуманизма И у Келлера резиньяции даже меньше, чем у большинства великих реалистов XIX века.

Вообще положение Келлера в истории реализма XIX века очень своеобразно.

Разрушительные силы капиталистического прогресса не так свирепствуют в мире его произведений, как в мире Бальзака или Диккенса. В тех случаях, когда Келлер с реалистической беспощадностью изображает наступление капитализма, специфически-келлеровский мир распадается и гибнет.