Эдуард Паркер: Татары. История возникновения великого народа

Набросок карты, основанный на карте Азии, составленной Варти

Кочевой народ хунну жил на коне. «Их страной была лошадиная спина». Они переезжали с места на место, перегоняя свои стада и отары в поисках новых пастбищ. Лошади, крупный рогатый скот и овцы – вот их обычное имущество. Однако время от времени в их стадах появлялись верблюды, ослы, мулы и другие представители семейства лошадиных, которых невозможно идентифицировать. Возможно, одним из них был онагр (дикий осел) из Ассирии и Центральной Азии. Хунну не строили городов и других поселений подобного рода, но, хотя они и не задерживались подолгу на одном месте, каждому племени отводилась определенная территория. Поскольку они не занимались земледелием, у каждого шатра, или семейства, был свой персональный участок земли. У хунну не было письменности, и потому все приказы и прочие административные акты передавались изустно. С самого раннего детства хунну учились ездить верхом на овцах и охотились на крыс или птиц при помощи крошечного лука и стрел. По мере взросления объекты охоты менялись, теперь целью охотников были лисы и зайцы. Каждый взрослый мужчина, способный натянуть лук, становился воином. Все, стар и млад, питались мясом и молоком. В качестве одежды они использовали шкуры убитых животных, а поверх них набрасывали войлочные накидки. Полные сил воины всегда получали лучшее, старых и немощных презирали, им доставались крохи. На протяжении тысячи лет в Татарии процветал обычай, по которому к сыну переходили жены умершего отца (за исключением родной матери), а в наследство младшим братьям доставались жены старших. Достоверно неизвестно, кому предоставлялось право выбора – сыну или брату: возможно, брат получал наследство лишь при отсутствии сына или заменяющего его. В мирное время помимо ухода за скотом хунну много времени уделяли охоте и стрельбе. Каждый мужчина был готов к сражению или набегу. Отступление перед врагом не считалось позором. Фактически, тактика ведения боевых действий заключалась во внезапных, плохо согласованных набегах, ложных маневрах и засадах. По мнению китайцев, хунну были совершенно лишены чувства сострадания или справедливости: они подчинялись единственному закону – силе. Хунну пользовались не только луками. В рукопашных схватках они демонстрировали столь же блестящее владение мечом и ножом. В некоторых древних источниках встречается упоминание о хунну, обитавших в зимнее время в пещерах; впрочем, это утверждение относится скорее к тунгусским племенам.

Нет необходимости рассматривать ранние сведения о татарских войнах, описание которых довольно смутно. Достаточно сказать, что с 1400 г. до н. э. до 200 г. н. э. встречаются краткие упоминания о столкновениях китайцев с кочевниками. В каждом случае называются приблизительные даты, поэтому эти сведения вполне можно считать историческими. Следует, однако, помнить, что ежегодная датировка китайской истории начинается лишь с 828 г. до н. э. Северные районы провинций, ныне известных как Шаньси, Шэньси и Чжили [1], находились тогда во власти кочевников. На протяжении многих столетий, во время так называемого периода «сражающихся царств», силой кочевники не уступали Китаю. Император Китая, как и его беспокойные вассальные царьки, в разные периоды заключали брачные союзы с правящими семействами кочевников, и по крайней мере один китайский властитель сознательно заимствовал татарский костюм и образ жизни. Теперь возникает другой этимологический вопрос, а именно: имеет ли китайское слово «тунг-ху», или «восточные татары» (термин так же часто применяемый к предкам катаев, маньчжуров и корейцев, как название «хунну» употребляется в отношении предков тюрков, уйгуров, киргизов и т. п.), какую-либо этимологическую связь с европейским словом «тунгус». Если два этих слова никак не связаны между собой, значит, перед нами чрезвычайно любопытное совпадение, поскольку оба слова и в русском, и в китайском языках имеют одинаковое значение. В источниках упоминается и другой случай, который призван показать, что приграничные государства Китайской империи были глубоко затронуты татарским влиянием. У одного из вассальных владык был кубок, сделанный из черепа правителя– соперника, – факт столь же противоречащий конфуцианским идеям, сколь соответствующий всему, что мы знаем об обычаях хунну и скифов. В конце III века до н. э., непосредственно перед тем, как западному царству Цинь удалось разрушить старую феодальную систему и объединить Китай в единую империю, вассальное государство, под властью которого находились теперешние провинции Шаньси, Шэньси и Чжили, оказывало систематическое сопротивление вторжениям кочевников и в конце концов вынудило татарского царя вступить в открытое сражение, в ходе которого татарские войска были наголову разбиты. Потери татар составили 100 000 человек. После этого император Цинь присоединил это государство к остальным, а прославленный военачальник Мэн Тянь во главе нескольких сотен тысяч воинов был отправлен в поход на татар. Ему удалось отвоевать Желтую реку (Хуанхэ) на всем ее протяжении, включая участок излучины, теперь известный как плато Ордос. Татары были оттеснены к северу от Великой степи. Бесчисленные отряды преступников и других горемык были направлены на север для строительства военной дороги и несения гарнизонной службы. Вдоль границы было возведено около сорока крепостей и укрепленных городов. Наконец, от окрестностей современной столицы провинции Ганьсу – города Ланьчжоу – до моря протянулась Великая стена. Поскольку она отмечена почти на всех современных картах Китая, читатель облегчит себе задачу, если будет держать перед глазами такую карту. Это избавит нас от необходимости приводить многочисленные и причудливые китайские географические названия – а также и имена, которые часто варьируются в зависимости от местонахождения каждой последующей династии. Великая стена – это кровавый след, вдоль которого белеют миллионы человеческих скелетов, знаменуя собой тысячелетнюю борьбу. Надо отметить, впрочем, что Мэн Тянь с полумиллионом рабов всего лишь укрепил уже существующую стену, поскольку нам известно, что китайский царь, перенявший татарские обычаи, уже построил Великую стену с северо-востока Шаньси до самой западной точки излучины Хуанхэ. А незадолго до этого набирающие силу правители Цинь дальше к западу построили другую стену. К востоку приграничное царство Янь, располагавшееся на территории современного Пекина, построило Великую стену приблизительно на долготе Пекина до моря, так что Мэн Тяню пришлось лишь достроить или укрепить существующие фортификации. Позднее внесли свою лепту и различные северные династии – они добавили к Великой стене новые участки или продлили ее линию в сторону, к Пекину. Так что великолепное и почти совершенное сооружение, которое современные путешественники видят на расстоянии почти пятидесяти километров от столицы, имеет мало общего с древней Великой стеной, построенной две тысячи лет назад. Большая часть древней стены сейчас в полуразрушенном состоянии.