Эрих Дэникен - Судный день

Незнакомец выложил на стол прямоугольный блестящий объект.

— В обращении он предельно прост, — продолжил он довольным тоном. — Видите эти шесть небольших отверстий? Металлическим стилусом в них можно выставить слева направо год, месяц, день, час, минуты и секунды. Очень просто — нужно только нажать.

Незнакомец быстро набрал что-то стилусом в маленьких отверстиях. На верхней части странного прибора высветились числа 112, 8, 14, 3, 6, 14.

— Это время, откуда я прибыл: 112 год, 8-й месяц, 14-й день, 3-й час, 6-я минута и 14-я секунда.

Незнакомец замолчал, а Папа призадумался. Потом он задумчиво произнес:

— Думаю, вы — агент неких спецслужб. Я ничего не могу понять в вашей технике. Таким образом, эта незапланированная аудиенция окончена.

Святейший Отец быстро нажал тревожную кнопку и поднялся.

— Одна маленькая деталь, — заметил незнакомец с доверительной улыбкой, — для того чтобы машина времени заработала, ее нужно прислонить к своему правому виску. Импульсы мозга активируют работу прибора. А необходимые координаты в него уже внесены.

Пока незнакомец говорил, он успел достать из кармана своего пиджака еще один блестящий прибор. За секунду до того как в комнату ворвалась швейцарская стража, он быстро прислонил его к своему правому виску и растворился в воздухе.

А Святейший Отец остался стоять в растерянности возле своего письменного стола. Пот катил с него градом. Четверо стражников в замешательстве оглядывали комнату, заглядывали за тяжелые велюровые портьеры и под мебель. В конце концов Папа извинился перед стражей и сказал, что случайно нажал кнопку. Когда гвардейцы покинули комнату, Святейший Отец позвал одного из охранников. Тогда он показал ему на блестящий объект, лежащий на столе, и попросил:

— Не могли бы вы прислонить этот прибор к своему виску?

Удивленный офицер выполнил просьбу своего начальника. После этого он растерянно огляделся и пожал плечами.

— Я ничего не слышу, — ответил он кратко.

— Дайте сюда, — попросил Папа усталым голосом.

В конце концов, повинуясь спонтанному импульсу, он прислонил прибор к своему правому виску. Последнее, что он запомнил в тот момент, была отвисшая челюсть молодого гвардейца.

В Старом Городе Иерусалима, мировом центре иудаизма, в тот день произошло почти то же самое. Хотя молодежь уже не так следует церковным заветам, однако Верховный раввин Иерусалима все же пользуется еще огромным авторитетом у еврейской общины. Никто не видел, как он растворился в воздухе.

Совсем по-другому события разворачивались в Мекке в Саудовской Аравии. Главный имам — высшая инстанция для верующих мусульман и единоличный представитель (калиф) пророка Мухаммеда — исчез на глазах четверых мулл и одного высокопоставленного служащего королевского двора. Но имам недолго пребывал в шоковом состоянии. На несколько секунд ему показалось, будто он падает в бесконечную шахту, словно пылинка, которую засосал гигантский пылесос. Потом он почувствовал пол под ногами, он сам был залит светом, а где-то вдалеке был слышен некий шум. Первыми мыслями имама были мысли о смерти. Наверно, у него случился инфаркт или инсульт. Однако он быстро понял, что жив. Он находился в маленькой комнате без окон, и, откуда исходил свет, понять было невозможно. Имам ощупал себя и попытался оглядеться. Где он? Неужели Аллах призвал его к себе? Или — он отчаянно не хотел думать на эту тему — он был низвергнут к Сатане?

Внезапно, будто растворившись в воздухе, исчезли стены. Имам неуверенно огляделся. Он находился в большом зале. Посреди зала стоял треугольный стол молочного цвета, а у каждой его грани стояло по голубому креслу. Стол был накрыт на три персоны, и на нем стояли различные яства и напитки. Возле стола на оси вращался золотой глобус. Температура в зале была приятной, а в воздухе ощущался озон.

Имам неуверенно сделал несколько шагов к столу, когда услышал какой-то шум, исходивший, должно быть, из соседней комнаты.

— Ау! Есть здесь кто-нибудь? — смело воскликнул имам.

Шум резко затих, и через несколько секунд в стене открылась ниша. Там стоял взмокший от пота старик с закатанными рукавами и расстегнутым воротом рубашки. «Я же его знаю», — пронеслось в голове у имама, хотя ему сложно было поверить в то, что подсказывало ему сознание. Но он видел фотографии Папы Римского только в полном облачении, а в простой рубашке тот ничем не отличался от какого-нибудь рабочего.

Оба смотрели друг на друга с удивлением, и, прежде чем имам успел разразиться потоком слов на арабском, Папа вытер пот с лица и сказал на английском: